Быстро темнеет, словно на небо накатывается грозовая туча. Невольно обращаю взор наверх, в вышине, загадочно мерцают сталагмиты, совсем как звёзды. Чудно!
Сырость реки заставляет съеживаться, вечерние звуки, доносящиеся из прибрежных зарослей, вызывают опасения, мысли рисуют кошмарных рептилий, копошащихся на отмелях, встречаться с ними, ох как не хочется. Невольно замедляю шаг, жрица упирается в мою спину, вопросительно смотрит, я стыжусь, трусости и поспешно двигаюсь дальше.
Чавканье и кваканье разносится со всех сторон, грузные тела плещутся в воде, кто-то выбрался на берег и галопом ломится в заросли. Туша, пропахшая тиной и прелыми водорослями, проносится в опасной близости. Мы затаились у мшистых кочек, пот струится по лицам. Страшно. Молю бога, что бы наши дети сидели как мышки. Они молодцы, нас слушаются и не суетятся.
«Пора» — мысль жрицы шёпотом вливается в моё сознание. «Катер чуть правее этих каменных блоков».
Поспешно покидаем укрытие, бегом направляемся к реке. Запах всевозможного зверья стегает по обонянию. У катера плавают исполинские животные, они фыркают, их рёв вгоняет сознание в ступор. Приехали, мелькает паническая мысль. Внезапно шевелится на башне катера пушка, с шипением вырвался снаряд, шваркнуло так, что челюсть едва не выпадает из суставов. Столб воды поднимается в скоплениях толстокожих монстров. С амплитудой в секунду звучит ещё один выстрел, затем ещё с десяток. Словно началась боевые действия. Водяные столбы смерчами вздымаются вверх, грохот разрывов смешивается с рёвом рептилий, кровавые ошмётки тел, разлетаются далеко в разные стороны. Мощно взревел двигатель, катер ползёт сквозь кровавую кашу, утыкается в отмель.
«Бегом!» — мысль жрицы словно кричит. Хватает под мышки Светочку, прыгает на борт, затем принимает от Семёна Игоря. Следом вваливаюсь на палубу, и я с Семёном. Катер резко отваливает от берега, от неожиданности едва не падаем за борт.
«Да чтоб вас!» — рычит жрица. «Держитесь за леера, свалитесь в воду, вас мгновенно съедят!»
Позади катера беснуются раненые рептилии, а мои зубы выстукивают кастаньету… наверное, от холода.
Открывается люк, поднимаемся на ходовой мостик. В кресле капитана сидит наш старый знакомый, бинты, опоясывающие тело, пропитаны кровью, бледное лицо, мокрое от нездорового пота, глаза полузакрыты, из век пробивается багровое пламя. Жрица быстро достаёт шприц. После инъекции мужчине становится легче, он откидывается на спинку кресла, не переставая удерживать штурвал.
— Вам очень больно? — без боязни подходит к нему Светочка. Мужчина хмуро глянул на ребёнка, видит ожерелье подаренное жрицей, вопросительно косится на женщину.