— Жрец, теперь ты веришь, что я человек?
— Да, Гора.
— Вот как, ты знаешь моё имя?
— Я обязан вписать его в грамоту, — он обернулся. — Грамоту!
Кто-то из жрецов сунул ему в руки пергамент с золотой печатью, другой жрец подбежал с металлической пластиной, на которой с краю была прикреплена чернильница. Главный жрец раскатал пергамент, вытащил из кармана перо на металлической палочке, окунул его в чернильницу и аккуратно написал: "Гора". Затем скатал пергамент и с легким поклоном протянул его Георгу. Тот тоже поклонился и бережно взял пергамент в руки. Он победил! У него нисколько не было обиды на этих людей, сами они мешали ему или по приказу, неважно, главное, что он выстоял и теперь энси не отвертится от разговора!
— Скажи, Гора, что ты чувствовал, когда подошёл к чаше?, — спросил вдруг миролюбиво главный жрец.
— Благодать и чистоту, жрец.
— И тебе не было жарко?
— Жарко?, — Проквуст задумался. — Я как-то не заметил.
Жрецы переглянулись.
— Ты великий маг, Гора, — кивнул главный жрец, — ты победил по праву. Таишь ли обиды на кого-то из нас?
— Нет, друзья мои, спасибо вам, вы помогли мне осознать правильность пути, по которому я иду.
— Что ж, и я готов назвать тебя другом и рад объявить, что сегодня во дворце будет пир в твою честь.
— А когда я увижу сиятельного энси?
— Завтра, Гора. Важные дела начинают утром.
* * *
Пир получился знатный. Шумеры обожали финиковое пиво. Проквуст нашёл непривычным его сладкий вкус, но после пары кружек это было уже не столь важно. В отличие от русичей, которые обожали мясо во всевозможных видах, шумеры пировали рыбными блюдами, финиками, сырами и лепешками. Не очень разнообразное меню восполнялось количеством: стоило блюду закончиться, на его место тут же ставилось новое. Георг со всеми перезнакомился, каждый жрец или маг норовили пробиться к нему с кружкой пенного хмеля. Уже на грани разумного восприятия действительности он решил остановить это бесконечное возлияние. Проквуст, пошатываясь, встал, все притихли.
— Друзья!, — Георг приложил руку к сердцу. — Прошу вас отпустить меня на отдых, а сами пируйте на удовольствие и во здравие.
Он поклонился на три стороны, чтобы всем собутыльникам досталось от него уважение. Раздались приветственные крики, призывы не отпускать, но Проквуст так энергично замотал головой, что всем стало ясно, лучше победителя состязания отпустить, дабы он не испортил праздник. Откуда ни возьмись, появился Урук, бережно подхватил его под руку и увёл из пиршественного зала. Как они шли через двор, Георг уже помнил смутно, а как он оказался в своей комнатке на лавке, вообще выпало из памяти.