— Жрец, ещё! Также!
Жрец кивнул, они поняли, что делать. Динозарии вполне ловко наворнули на осколок новые шкуры и закрепили их ремнями.
— Всё, хватит!, — остановил их Проквуст.
Он похлопал по шкурам, подёргал ремни и удовлетворённо кивнув, повернулся к Жрецу.
— Жрец, привяжите к нему, — Георг кивнул на арианский осколок, — самый длинный ремень и покрепче. Я его заберу с собой.
— А нам что делать?
— Запоминай, когда мой ремень натянется, вы что есть силы, должны толкать осколок, упираясь в обмотанный шкурами конец. Понятно?
— Понятно!, — динозарий энергично щёлкнул зубами, видимо, идея ему очень понравилась. — Ремень натянется, мы толкаем!
— Ждите!
Проквуст крепко зажал в кулаке конец ремня, открыл переход и оказался у начала арианского обломка. Не теряя времени, он дернул ремень, мысленно умоляя его выдержать, не порваться. Массивный обломок сразу двинулся в его сторону, Проквуст едва успевал отходить. Продвинувшись метра на два с половиной, обломок вздрогнул и замер. Теперь была его очередь. Георг бросил ремень и вытянув перед собой руки, принялся толкать обломок, направляя его чуть в сторону. Надо было вытолкать его так, чтобы он не проскочил обратно к динозариям, а остался на туманной площадке призрачного Баальбека. Вот последний скрежет и обломок исчез, Проквуст прыгнул следом, приземлившись уже на камнях туманного Баальбека. Перед осколком стоял жрец с округлившимися глазами, объясняться с ним было некогда, надо было завершить дела у динозариев. Георг строго посмотрел в глаза жрецу и крикнул на древнеперсидском: "Ничего не трогай! Жди, я сейчас вернусь!" — и исчез.
Он выскочил на холм возле разрушенного жертвенника, за спиной раздался торжественный звериный рёв.
— Гора, у тебя получилось!
— Да, но с вашей помощью.
— Спасибо, Гора, — динозарий склонил голову в поклоне. — Мы молились, мы приносили жертвы, ты пришёл на зов и убрал тьму!
На эти слова раздался дружный восторженный рёв тысяч звериных глоток.
— Теперь вы не будете убивать друг друга?, — спросил Проквуст.
— Будем! Чтобы закрыть проходы в наш мир, нужна жертвенная кровь, но не так часто, как сейчас. А теперь уходи, Гора, тебе пора.
— Ты меня гонишь?
— Да, ты расслабляешь нашу ненависть к чужим.
— А зачем она вам?
— Для единства.
— Ты хочешь сказать, что чужеродный враг сплачивает?!
— Именно так.
— Но с людьми можно договориться!
— Дело не в людях, Гора. Мы знаем, что они не опасны. Мы ищем и запираем проходы от всех чужих и убиваемы всех чужих, кто попадает к нам.
— И меня, — улыбнулся Георг, — убили бы?
— Таковы правила. Ты жив, потому что сильнее нас. Мы уважаем силу.