Размышляя о том случае, я позже проанализировал своё поведение и пришёл к выводу, что больше всего в тот момент боялся обнаружить на полу пещеры бездыханное тело Клауса. Наверное, поэтому из моей груди вырвался такой пронзительный вопль, когда под руку попалась неровность с характерными очертаниями человеческой руки. Ещё страшнее стало, когда выяснилось, что плоти на руке нет, а кости рассыпаются в прах даже от несильного давления на них. Понадобилось некоторое время для понимания, что так быстро истлеть Клаус не мог, а значит, помимо меня в пещере находился скелет человека, умершего очень много лет назад.
Немного осмелев, я стал осторожно ощупывать находку, и пальцы нащупали тяжёлый широкий браслет на руке скелета. Мертвец был одет в странную, нисколько не пострадавшую от времени одежду, представлявшую собой сшитые вместе куртку и брюки. Я собирался обследовать содержимое карманов, как вдруг почувствовал сотрясение каменного пола под ногами. Судя по всему, голем смог выбраться из-под заваливших его камней и теперь прокладывал себе путь наверх. Трещина на потолке заново разошлась, и если бы я оставался на прежнем месте, то был бы неминуемо засыпан камнями. Бросив взгляд наверх, увидел склонившегося над провалом целого и невредимого Клауса с горящей головнёй в руках.
— Берко!, — жалобно прокричал мой приятель, и по интонациям стало ясно, что повторяет он это не в первый раз.
— Здесь!, — откликнулся я, понимая, что заметить человека на такой глубине не так-то просто.
— Живой!, — завопил Клаус и на радостях уронил пылающую деревяшку прямо мне на спину. — Оставайся на месте! Сейчас я спущу верёвку!
Кисти рук не пострадали, поэтому Клаус вытянул меня наверх без особого труда. При подъёме несчастное тело моталось из стороны в сторону и пару раз шмякнулось сломанными рёбрами об камень так, что потемнело в глазах от боли, но верёвку из рук я не выпустил.
— Уходим, Берко! А то он выберется оттуда и нам несдобровать!
С моей стороны возражений не последовало, но идти я не мог, и Клаусу пришлось тащить меня на себе до самого дома. Он был крепким парнем и мог двигаться без остановки, но мне самому приходилось просить его об остановках, чтобы хоть немного отдышаться. От боли в сломанных рёбрах я невольно задерживал дыхание, и это продолжалось до тех пор, пока нехватка воздуха не заставляла сделать глубокий вдох. Последнюю передышку Клаус сделал, не доходя полсотни ярдов до обитаемых пещер.
— Спасибо за всё, Берко, — сказал он, укладывая мне под голову свой мешок. — Даже не представляю, чем ты приложил Стража… Спрашивать не стану, чувствую, что лучше мне этого не знать. Спасибо, друг.