— Пока не знаю, ваше сиятельство, — уклончиво ответил Манфред, в глубине души уверенный, что сержант не сумел обуздать сатанинскую тварь. — Я могу судить об этом только после того, как лично выясню подробности. С вашего позволения, тотчас же этим займусь.
— Не торопитесь, господин егермайстер. Поговорим пока о столичных новостях. Со времени нашей последней встречи в Энгельбруке произошли события, о которых вам следует знать. Герцог Кэссиан начал проявлять признаки усталости и раздражительности, когда от него требовалось прямое участие в делах управления государством. Всё чаще приказы должностным лицам стали исходить от его супруги, которая открыто симпатизирует нашим политическим противникам из Восточного герцогства. При дворе крепнет провосточная партия, и это начинает превращаться в проблему. Серьёзно пошатнулись позиции тех, кто верой и правдой служил Кэссиану. Не избежал этого и я…
Манфред дождался момента, когда в рассказе Фридхелма возникла пауза, и спросил:
— Вам передали послание из Озёрного замка, ваше сиятельство? Я отправил его после того, как здесь побывала инспекция из финансового ведомства. Они интересовались судьбой моего отчёта, который вы изволили сжечь.
— Пустяки, — граф сделал небрежный жест рукой. — Вы могли бы и не беспокоиться по этому поводу. Канцелярия его светлости переполнена доносами, в которых фигурирует моё имя. Сокрытие финансового отчёта — сущий пустяк по сравнению с тем, какие преступления мне пытаются приписать недоброжелатели. Не всегда — безосновательно, но это ничего не меняет. Моё положение при дворе эти доносы изменить не смогут.
— Я счёл необходимым предупредить вас. Отправил в город своего помощника с посланием, которое могло помочь с ответами на вопросы финансового ведомства.
— Помощника…, — Фридхелм задумался. — Дикарь, если не ошибаюсь?
— Да. Его зовут Копающая Собака.
— С ним вышла нехорошая история… Я сожалею, господин егермайстер. Он пал жертвой излишней дотошности людей, которые занимались проверкой благонадёжности моего окружения. Они немного перестарались, а ваш помощник проявил редкостную преданность. Его не испугали ни угрозы, ни пытки.
— Простите, ваше сиятельство, — хриплым голосом произнёс Манфред, — что случилось с Копающей Собакой?
— Он скончался. Предпочёл умереть, но не выдал никаких тайн. Достойная смерть. Если у него осталась семья, передайте им мои искренние соболезнования. Я готов оказать им любую помощь, включая финансовую.
— Его семья — проект "Напарник"…, — Манфред хотел добавить, что по-особенному относился к дикарю, ставил выше других своих помощников. А потом вдруг сообразил, подобных слов будет недостаточно для его чувств по отношению к Роющему Псу. Дикарь был единственным человеком, в разговоре с которым руководитель проекта мог позволить себе искренность, не опасался двойной игры со стороны собеседника.