— И не зря. — добавил раздававший полотенца егерь. — Житуха не хуже, чем в офицерском госпитале. Можешь мне поверить. Два длинных сезона я там службу нёс.
Вытирая ладони, сержант рылся в памяти, пытаясь понять, почему лицо второго егеря кажется ему знакомым. Передавая назад тряпицу, Ладвиг всё-таки его вспомнил и спросил:
— Вы меня не узнаёте?
Пожилой служака окинул его взглядом, озадаченно нахмурился, затем пожал плечами:
— Всех вас не упомнишь. Когда прибыл? Один, или группой конвоировали?
— Короткий сезон тому назад, или около того, вы меня встречали на въезде в замок.
— Я на том посту через три дня на четвёртый дежурю. — махнул рукой егерь. — Один день на другой похож, как яйца из-под несушки, все беленькие и одинаковые на вид. Так сразу и не вспомнить, что было в прошлом коротком сезоне. Ежели не расскажешь, чего примечательного в тот день могло случиться, то и не вспомню.
— Меня в тот день ножом в спину пырнули. Неужто не припоминаете? Стоило зазеваться, как двое буйных тут же полезли в драку.
— Так бы сразу и сказал!, — обрадовался егерь. — Такое не забывается! Тех буйных ребятишек не сразу угомонить удалось. Пришлось дополнительный наряд стражников вызвать. А нашим парням только дай повод кулаками помахать! Уделали супостатов, повязали, и в карцер на декаду упрятали.
— Как там мой конь, не знаете?, — дрогнувшим голосом спросил Ладвиг. — Хотел бы я его проведать.
— Какой ещё конь?
— Гнедой жеребец по кличке Фитц. Вы сами сказали, что в конюшню замка его определите. Что грех, мол, такого коня на мясо пускать.
— Что-то ты путаешь, парень, — покачал головой егерь, — не было с тобой никакого жеребца.
— Не может быть! Я же на нём сюда и приехал!, — возмутился Ладвиг. — Со мной двое сопровождающих было. Офицеры Тайной Стражи без знаков различия.
— Тебя к нам городская стража доставила. — не обращая внимания на горячность собеседника, сказал егерь. — Ты в тот день не в себе был. Меч какой-то особенный искал. Даже у меня про него спрашивал. Когда тебя ребятишки буйные порезали, я сразу за лекарем послал. Как только он в твои глаза заглянул, да на язык посмотрел, то присвистнул и говорит: "Лихорадка у сержанта. Несите в лазарет".
— Неприятная болезнь. — вмешался другой егерь. — По себе знаю. Жар по всему телу такой, что мозги в голове закипают. Совсем ничего не соображаешь. Вокруг тебя что-то происходит, но то ли во сне, то ли наяву — ничего не понять. Ты тот день, когда в лазарет попал, помнишь?
— Нет, — подумав, ответил Ладвиг. — Плохо мне было. Очнулся где-то через декаду.