– Вали сюда, обсудим!
Судя по голосу, это и есть Борзый.
– Ты тоже начинай топать. Возле дерева и встретимся, – заявил ему в ответ Чес.
Тополь находился в нескольких шагах от здания, а вот Борзому надо пройти расстояние в несколько раз больше.
Я принял решение.
– Чес!
– Чего тебе? – раздраженно спросил он.
– Дай автомат, прикрою, – сказал я.
Дельный и Чес аж переглянулись. Все их мысли были заняты проблемой с местными бандитами, а тут я влез.
– Дай, – сказал Чес, – он вроде не дурак, понимает, начнет стрелять и положат нас всех в землю радиоактивную.
– Согласен. Держи, Кузьма, и не делай глупостей, – согласился с ним Дельный. Я подполз к Чесу, взял у него автомат и пристроился на его месте. Наш бандит поднялся на ноги и выполз за стену, которая скрывала его от пуль. Распрямил спину, стряхнул со штанин ветки, показывая, что не торопится на переговоры.
Борзый медленно двигался к тополю. Оружие он оставил, прислонив ствол к кирпичам. Теперь, насколько я мог разглядеть, это явно не «калаш», а что-то попроще. Ветер подул в нашу сторону, и мы четко слышали разговор бандитов: местного и «заграничного».
Борзый заложил руки в карманы спортивных штанов и остановился напротив Чеса. В чем-то они оказались похожи. Сухие, будто недоедали всю жизнь, но в них чувствовалась сила, как в тонких стальных прутьях.
– Гунча многие уважают, – начал Борзый.
– Это факт, – согласился Чес. Они замолчали, оценивая друг друга. Чес продолжил:
– К чайфирчику ты чуток рано подпрыгнул, моя ботва еще не нагрела. Подождешь, нашаманим крепкий чаек.
Хитро. Сначала чепушилой обозвал, а теперь задний вроде дал ход, но так по-хитрому. Предлагает мировую. Борзый начал покачиваться с пятки на носок.
– За предложение благодарочка, однако, сначала вопрос уладим. Я о тебе первый раз слышу и сразу намекну, если и Гунч про тебя не знает, то лучше ржавым лезвием вены вскрывай.
– Лезвием? – уточнил Чес.
– Ага.
– Ржавым?
– Угу.
– Значит, ты знаешь бугра Гунча?
– Гниль – вопрос. Виделся с ним месяц тому назад, – не прекращая перекатываться, сказал Борзый.
– А я неделю, – ответил Чес. Сплюнул на землю.
Борзый повторил плевок, стараясь показать, что ничем не уступает в крутости.
– Такой же худой и лысый? – поинтересовался Борзый.
– Почти. Наверное, за время, которое ты его не видел, он слегка поправился, – Чес провел по уголкам рта, – килограмм этак на сто.
Борзый засмеялся, как от веселой шутки. Он бил себя по животу, показывая, что хватит его смешить.
Чес спокойно наблюдал за этим спектаклем одного актера.
– Да, Гунч отличается широкой костью, – отсмеялся Борзый, – говорят, ему ставят два табурета, кладут толстую доску и только потом он садится. Так что, Гунч большой, на сто семьдесят потянет.