Не услышит. Ведь она – его собственность, ее продали. Родители. Она зажмурилась, крепко прикусив губу, так что во рту почувствовался медный привкус крови. По спине скользнула ладонь, вынуждая ее нагнуться, аккуратно собрала рассыпавшиеся темные локоны и потянула, заставив откинуть голову.
– Тебе будет совсем немножко больно, – проникновенно произнес тот, кто теперь был ее хозяином. – Ты скоро привыкнешь, дорогая моя. – И в следующий момент он пропустил остаток цепи сквозь кованые завитушки изголовья, притягивая связанные запястья девушки.
Беспомощность. И страх, от которого темнеет в глазах. Край ошейника неприятно холодит кожу, и кажется, что металл сжимается, лишая дыхания. Она дернулась в панике, хватая ртом воздух, не видя ничего вокруг, цепь вре́залась в запястья, и вспышка боли отрезвила.
– Пожалуйста… – едва слышно прошептала она, тихо всхлипнув.
– Ш-ш-ш… – Хозяин отпустил волосы, и его ладонь снова поползла вниз по спине, к пояснице. – Не надо меня расстраивать, девочка, – мягко произнес он, погладив обнаженные ягодицы. – Раздвинь ножки пошире и постарайся расслабиться, тогда меньше боли будет. И выгнись… – Хозяин надавил на поясницу.
Девушка тихонько захныкала, но, получив чувствительный шлепок по попке, поспешно выполнила приказ, расставив колени и чувствуя себя просто ужасно. Без возможности пошевелиться, открытая, связанная.
– Умница, – довольно произнес хозяин, его ладонь медленно провела по нежным складочкам, и в следующее мгновение девушка ощутила, как в нее проник большой палец.
Тело не хотело впускать, мышцы протестующе сжались, но безжалостное вторжение продолжалось, причиняя все больше неудобства.
– А знаешь, пожалуй, я оставлю тебя девочкой, – вдруг задумчиво произнес хозяин, и, к ее облегчению, палец исчез.
Но ровно через миг оказался совсем в другом месте… Чуть выше, где она никак не ожидала. Охнув, она подалась вперед, стремясь избежать, чувствуя, как щеки вспыхнули от мучительного стыда.
– Нет!.. – вырвалось протестующе.
– Да, непослушная моя, – со смешком отозвался хозяин. – Это будет весьма пикантно, знаешь ли…
Теперь уже все его пальцы вцепились в ее ягодицы, раздвигая их, – он не стал тратить время и терпеливо готовить игрушку к непривычному вторжению. И когда в нее начал неотвратимо входить твердый, горячий и очень большой член, мир взорвался болью, и она закричала, захлебываясь слезами и с отчаянием понимая, что – всё. Теперь это ее жизнь… Словно сквозь вату она услышала:
– Я сниму с тебя ошейник тогда, когда ты научишься быть послушной и покорной, девочка, – и сильный толчок, принесший новую волну боли; низ живота и поясницу словно прошило множество молний. – И перестанешь плакать, – жестко добавил он, крепко сжав ее попку, оставляя синяки. – Мне не нравятся твои слезы, девочка.