В конце концов, Мирдаль поднял руки и вполне мягко проговорил:
– Это потому, что твои мысли слишком отличаются.
– Мои?
– Да, Глаттони. В отличие от остальных шести, ты не уделяешь особо много внимания судьбе этого мира. Супербия, которая хочет всё съесть, кое-кто, кто хочет положить конец сущему миру…
– Хватит! – резко прокричала Глаттони.
Мирдаль закрыл рот, словно этого и ждал. Тео не знал, что происходит, но ему было понятно, что Мирдаль сказал нечто, что задело Глаттони.
Должно быть, это было нечто очень плохое, раз почти бесстрашная Глаттони была вынуждено кричать.
Теодор решил проанализировать несколько слов, которые он понял:
"Мирдаль упомянул Супербию. Если так, то остальная информация, которую он собирался мне предоставить…"
Она касалась семи смертных грехов.
Словно подтверждая мысли Тео, Глаттони обратилась к Мирдалю низким голосом, не скрывая своего гнева:
– Ты пытаешься угрожать мне? Остаток мифов.
– Я вежливо прошу разрешения.
– … Складно говоришь.
Тео вообще не понимал, о чем идет речь. Единственное, о чем он мог догадаться, – так это то, что они о чем-то договорились. Мирдаль хотел что-то рассказать Тео, но Глаттони остановила его.
В конце концов, Глаттони взмахнула белым флагом и раздраженно произнесла:
– Моего терпения хватит всего на один раз.
– Благодарю за щедрость.
Глава 116. Таинственность (часть 2).
Придя к определенной договоренности с Мирдалем, Глаттони погрузилась в молчание. Казалось, что она не совсем удовлетворена результатом своей беседы с волшебником. Теодор пытался несколько раз заговорить с гримуаром, но Глаттони не ответила и просто заснула.
Тем временем Мирдаль усмехнулся и произнес:
– Ху-ху, я полагаю, она слегка расстроена. Мне жаль, что я был в какой-то мере груб с ней.
"Поистине огромная фигура", – подумал Тео, пристально глядя на старика.
Трудно было догадаться о реальных намерениях Мирдаля по одним его глазам, к тому же учитывая то, что в фонтане остался всего лишь фрагмент его памяти. Мирдаль Херсейм, человек со своими собственными мотивами, а также мудростью великого волшебника…
Это был далеко не тот человек, с которым двадцатилетний Тео мог столкнуться как с равным.
– Итак, почему Мирдаль захотел увидеть такого молодого человека, как я? – не вполне уважительно проговорил Теодор, который до сих пор не мог избавиться от определенного дискомфорта.
Он чувствовал себя словно игрушка для двух сверхсуществ, Глаттони и Мирдаля. Они оба выходили за пределы понимания Теодора, однако он вовсе не собирался преклоняться перед ними.
Мирдаль издал веселый смешок, словно дедушка, смотрящий на своего внука.