Следующую фразу, часто цитируемую, Гитлер написал о своих венских «страданиях»: Лишь тот, кто на собственной шкуре испытал, что значит быть немцем и не иметь права принадлежать к любимому отечеству, сможет понять всю глубину тоски, которая во все времена глодала сердца детей, оторванных от своей отчизны[1533].
Его безмерная, преувеличенная любовь ко всему немецкому и презрение к остальным, «ненемецким», народам стали причиной его ненависти к парламентаризму, демократии, равенству всех перед законом и международным организациям: всё это не сочеталось с идеей превосходства немцев. Он усвоил все вычитанные из книг странные теории, которые никто кроме него не воспринимал всерьёз. Это, например, опасность смешения рас и необходимость восстановления чистоты крови как предпосылка германского мирового господства, какого можно добиться лишь в борьбе с евреями, стремящимися к той же цели.
В Вене Гитлер приобрёл опыт, который позже положит в основу своей политики. У Карла Люэгера он перенял тактику народного трибуна, который апеллирует к эмоциям масс и жертвует собой ради своих приверженцев — «маленьких людей», который поднимает их самооценку, выделяя из массы некое меньшинство, чтобы превратить его в объект глумления. В частной жизни народный трибун непритязателен, скромен, не имеет семьи. Подобно пастырю он посвящает себя исключительно служению своему «народу».
У Шёнерера Гитлер заимствовал идею пангерманства, стремление объединить в одно государство всех немцев, включая австрийских; в конечном итоге это означало «аншлюс» немецких частей Австрии и Судетской области.
На примере Франца Штайна он сумел изучить агрессивную тактику внепарламентской оппозиции: «интернациональных» социал-демократов можно лишить поддержки немецких рабочих, чтобы вернуть их в ряды «единого немецкого народа».
Карл Герман Вольф стал для него образцом борца, неутомимо и яростно защищающего интересы немцев. На его примере Гитлер мог убедиться в бессилии властных структур перед лицом фанатичного меньшинства. Националистические немецкие партии в Габсбургской империи, которые грызутся между собой — это отталкивающее зрелище доказало ему необходимость преодолеть социальные и политические границы внутри «благородного народа» ради достижения успеха.
Гитлер приобрёл в Вене обширные знания, голова его теперь полна конкретными фактами, цифрами: это длина и ширина Дуная, это даты жизни архитекторов Рингштрассе, детальные планы исторических построек, произведения Вагнера, тонкости театральной машинерии, план сражения при Кениггреце и героическая история немцев. Здесь же он узнал о приветствии шёнерианцев — «Хайль!», о свастике приверженцев фон Листа, о германских культах, об идее выведения чистой расы и о предложении Карла Иро взять под контроль цыган, нанеся им на предплечье татуировку с номером.