После Амстердама мы отправляемся в Цюрих, затем в Рим и Милан. Все стадионы заполнены под завязку, и европейские города как будто начинают сливаться воедино.
Я не получаю особого удовольствия, на которое рассчитывала. Сочетание постоянных разъездов и неведения относительно того, что происходит между мной и Джонни, вызывает у меня легкое чувство тревоги.
Прямо сейчас я стою за кулисами на стадионе «Валле Ховин» в Осло и смотрю на уставленный напитками стол. Поверить не могу, сколько алкоголя уже выпито с начала тура, а группа не отыграла еще и половины концертов. Каждую ночь Джонни выпивает все больше и больше. Ранее я уже озвучивала свое беспокойство Биллу, но он меня высмеял.
— Ерунда. Вот видела бы ты его семь лет назад!
— Просто я не хочу, чтобы это повторилось, — ответила я.
— «Просто я не хочу, чтобы это повторилось», — передразнил он. — Ну ты и выражаешься, дорогуша. Вся такая правильная, некуда деться. Нанимая тебя, я не думал, что ты настолько наивная.
Впредь я не высказывалась.
За кулисы выруливает Джонни со своей гитарой.
— Вот ты где! Ну-ка, как тебе?
Последние несколько дней у него такое приподнятое настроение — полная противоположность тому, каким угрюмым он был в начале тура. По крайней мере в этом Билл оказался прав.
Джонни садится рядом и наигрывает несколько нот.
— Это новое вступление для «Что ты есть», — объявляет он.
«Что ты есть» — один из его главных хитов.
— Но зачем? — удивляюсь я. Песня ведь и так отличная.
— Она мне надоела.
— Но ты исполняешь ее всего месяц! — Он менял аранжировку перед самым началом тура.
— Да, и она мне надоела, — повторяет он, выделяя каждое слово, чтобы точно донести свою точку зрения.
— Хорошо, валяй, — сдаюсь я, не желая убивать его энтузиазм.
Он начинает играть и, повысив голос, рассказывать мне о своих планах.
— И здесь вступают струнные, и я говорю не о той крошечной струнной группе, которую мы взяли с собой на гастроли, я хочу целый симфонический оркестр.
— Что-что ты хочешь? — появляясь в комнате, спрашивает Билл.
— Билл! А вот и ты! Послушай-ка…
Он снова наигрывает персонально для Билла.
— Угу, неплохо, малыш Джонни, но мы не сможем найти целый оркестр посреди тура, слишком поздно.
— Нет, сможем, — отвечает Джонни, продолжая бренчать.
— Но где мы его возьмем? — фыркает Билл.
— Это целиком и полностью твоя задача, — замечает Джонни. — Но, я знаю, ты справишься. За то я тебе и плачу.
— Ладно, посмотрю, что можно сделать. — Билл зыркает на меня. — Но Терренс будет вне себя.
Терренс — организатор гастролей, отвечающий за все это дело.