– Думаю, да, только ближе к вечеру за мной зайдет Джоуи – двинем на бесплатный концерт в парк «Золотые Ворота». – Да, точно, это будет завтра, я проверял! Думаю, мы тоже туда нагрянем… А сейчас извини, мне надо проведать Джеймса там, внизу, – надеюсь, это ненадолго. Скотт кивнул, взял со стола номер «НМЭ»[67] и принялся его неспешно листать, мало- помалу успокаиваясь. Денек выдался на редкость сумасшедшим – ему казалось, особенно в последние часы, что сердце выскочит из груди, как на «американских горках», хорошо еще, что внезапное пробуждение матери в мгновение ока избавило его от всех ужасов, какие он пережил во владении Фуллеров, – как будто наступило чистое утро и дурной сон мигом развеялся. Через некоторое время вернулся Дуэйн – принес какие-то демонстрационные образцы. Скотт решил весь вечер побыть с ним. Он привык иногда помогать ему по работе – в благодарность за все хорошее, что тот для него сделал. Вернувшись домой, они прихватили из холодильника пива и взобрались на крышу дома по лестнице, закрепленной на стене балкона. Дуэйн, будучи съемщиком четырех квартир с выходом на крышу, поставил там журнальный столик и несколько кресел. С начала лета они коротали на крыше долгие вечера за пивом и разговорами, и первое время Дуэйн потихоньку побуждал Скотта рассказать ему все, что он хранил у себя в душе, а потом сам вспоминал некоторые события из собственной жизни: недолгое пребывание в тюрьме; своего отца, все еще отбывающего срок на острове Райкерс[68] за неудачный вооруженный налет; пристрастие к разным наркотикам; Денниса; все, что Мэри Бет сделала для него, когда он решил отвезти Джоша к его отцу… Немного погодя Скотт позвонил Джоуи, сидевшему в баре у Юнион-скуэр с друзьями по школе искусств, и сообщил новость про мать.
Джоуи радостно крикнул в трубку и предложил по такому случаю пропустить по стаканчику. После короткого колебания Скотт сказал, что, пожалуй, останется дома, чтобы пораньше лечь спать и завтра быть в хорошей форме: ведь он снова собирался навестить мать. Он также предупредил, что пробудет у нее весь день и что, если их прежняя договоренность в силе, они смогут встретиться ближе к вечеру и пойти вместе на концерт в парк «Золотые Ворота». Джоуи ответил – нет проблем – и обещал зайти за ним домой.
Скотт отключил телефон, вернулся к себе в комнату, разделся, забрался под простыни. И стал размышлять о том, что сейчас поделывает его мать – спит или проснулась, и если проснулась, то о чем думает. Во всяком случае, он надеялся, что с нею все в порядке и в первую ночь новой жизни ее уже не будут мучить кошмары. Проснувшись, Скотт тотчас же позвонил в больницу, чтобы свериться с графиком посещений, потом включил музыку и пошел в душ. Вслед за тем он достал из шкафа белую сорочку, джинсы и черную куртку, которые Марта купила ему в прошлом году, когда они ездили на крестины ее племянника в Солт-Лейк. Одевшись, он принялся искать в чемодане Мэри Бет, что бы взять с собой в больницу, и в конце концов решил захватить ее сумочку, кое-что из платьев, чтобы было во что одеться, когда она начнет вставать, а также мобильный телефон, записную книжку и роман Донны Тартт, который она читала перед тем, как впала в кому, – этот «кирпич» про подростка, чья мать погибает при взрыве бомбы, сам он так и не осилил, хотя пытался: уж больно горестной показалась ему эта история. Скотт сложил все это в большую черную спортивную сумку вместе с коричневым конвертом, который он берег, с нетерпением ожидая, когда она проснется, чтобы поглядеть на ее реакцию – вспомнит она, что там хранится, или нет. Почувствовав голод, он взял из холодильника несколько йогуртов, налил себе чашку кофе, который Дуэйн сварил утром, и устроился на балконе. На улице было тепло.