— Ну, может, в этом и есть смысл, — отвечает он, наклоняясь к миске, и берёт ложку в рот.
— Эй! Иди и сам приготовь себе ужин, — протестую я, отодвигаясь подальше от него.
Роб смеётся.
— Так тебе понравился первый день работы?
— Он прошёл отлично. Пока один из посетителей не начал всё усложнять, а затем случайно дал мне на чаевые пятидесяти фунтовую купюру не за что, — говорю я, глядя на него с любопытством.
Это заставляет его улыбнуться.
— Странно. Тогда почему ты не вернула деньги, если чувствовала себя неловко?
— Ни за что. Я приняла это как компенсацию за все те годы, когда ты обзывал меня, словно подросток.
— Лана... — начинает он, но замолкает, и его глаза смотрят на мои ноги. — Я уже говорил тебе, что извиняюсь за то, что вёл себя как придурок тогда.
— Ты всё ещё придурок, — вставляю я.
— Ох, правда? И с чего ты взяла? — он двигается ближе, и я отодвигаю ноги, чтобы они не коснулись его бёдер.
— Ну, не говоря уже о том, что ты сделал вчера в саду, а также изменил своей девушке с замужней женщиной. Если это не поведение придурка, тогда я не знаю, что это.
— Ах, но ты же не знаешь всю историю, Лана. Кара изменяла мне с Гари целый месяц, так почему бы ей не попробовать вкус собственного предательства?
Я выпускаю небольшой выдох.
— Правда? Но я думала, что она его только встретила.
Он качает головой, складывая руки.
— Не-а. Она до сих пор думает, что я не знаю. Друг моего друга рассказал мне про неё. С тех пор в наших отношениях было столько грязи, что меня не волновала её измена.
— Так, почему вы оставались вместе, если уже изменяли друг другу?
Пожимая плечами, Роберт отвечает.
— Секс был достаточно неплохим.
Закончив салат, я ставлю тарелку на журнальный столик.
— Не думаю, что смогла бы быть с кем-то, если бы он изменил мне. Даже если бы мы занимались самым лучшим сексом в мире.
Он слегка касается пальцами моей тарелки.
— Значит, у тебя явно не было хорошего секса.
Он делает паузу, раздумывая, а затем шепчет:
— Хочешь, я покажу, почему такая шумиха вокруг него?
Едва ли он знает, что у меня не было вообще никакого секса: хорошего, плохого или обычного. Но, надеюсь, никогда и не узнает. Да, быть двадцатидвухлетней девственницей позорно. Саша всегда говорила мне не волноваться об этом, потому что в реальности секс — это восемьдесят процентов обмана, девятнадцать процентов разочарования и один процент острых ощущений. Тем не менее, я бы хотела попробовать. Ну, вы понимаете, скоротать там медленную субботу, если больше нечем заняться.
Для меня это больше боязнь, чем отсутствие возможностей. Думаю, я обязана за это поблагодарить свою мать. Я знала, что она заботилась, но слушая каждый день об опасности быть подвергнутой сексуальному насилию, в конце концов, сделала что-то не так со своим мозгом. Когда какая-нибудь ситуация движется к сексу, я становлюсь человеческим воплощением нервов и убегаю, как испуганная маленькая монахиня. Добавьте к этому факту то, что в виду своей болезни и больничных посещений, у меня особо-то и не было времени для парней, и таким образом, всё это стало одним пожизненным сухим периодом.