— Ты видела фотографии, которые я выставил? — спрашивает он, проводя руками по своим ещё влажным волосам.
— Да, — отвечаю я. — Я даже видела ту, которую Кара заставляла тебя убрать. Думаю, ты должен сделать это, Роб. Если у неё есть проблемы с фигурой, то эта фотка может причинить ей боль. Конечно, она не толстая, но я знаю, какими могут быть девочки. Самая маленькая капелька жира, и они считают себя чудовищем.
— Хорошо. Я удалю её позже, — соглашается он, пронизывая меня глазами.
Следует минута молчания.
— Также ты можешь удалить и фото со мной, — добавляю я, нарушая тишину.
— Почему? — спрашивает Роб и кривит рот от любопытства.
— Просто они такие... такие, я не знаю. Они мне не нравятся.
— Думаю, «интимные» — это слово, которое ты ищешь. Они заставляют увидеть себя такой, будто я влюбился в тебя.
— Точно, поэтому удали их.
— Но я влюбился в тебя.
Я проклинаю румянец, который окрашивает мои щёки.
— Ты играешь со мной и не влюблён в меня, как в личность.
Его веселье тает, а выражение лица становится жёстким.
— Я так влюблен в тебя, Лана, как если бы жил под твоей кожей
Я смотрю на Роба, а на его лице нет ничего, кроме абсолютной серьёзности.
В этот момент Саша сбегает по лестнице, звеня ключами от машины и объявляя:
— Я их нашла! Поехали, Роб, ты же знаешь, папа возьмётся за ремень, если мы опоздаем.
— Да, — говорит Роб тихим голосом. — Я прямо за тобой.
И так он и уходит.
Боже мой. Он действительно только что сказал это? Хорошо, что дом в моём полном распоряжении на несколько часов, потому что мне необходимо остаться наедине. Чувствую себя так, будто тренируюсь в пении, чтобы выпустить пар и отпустить свои сдерживаемые эмоции. Через песню у меня как будто выворачивает внутренности наружу, но от этого становится гораздо легче.
Доев ананас, я всё ещё дрожу после заявления Роберта и поднимаюсь наверх, чтобы накинуть что-то из одежды. Моё сердце запуталось от смущения. Открыв шкаф, где я разложила свои вещи, шарю по дну и ищу спрятанную деревянную коробочку с барабанными палочками.
У меня есть такая маленькая странность, я барабаню в такт песне, когда пою. Это единственное, что я могу делать руками, потому что ненавижу просто стоять, и ещё больше не люблю танцевать. Даже если никого нет, кто может меня увидеть, я чувствую себя неловко.
Моя последняя музыкальная страсть — Адам Ант, потому что его песни такие взрывные, что даёт мне множество комбинаций исполнения на своей ударной установке. Плюс — его песни просто весело петь. Видите ли, я не совсем такой музыкальный ненавистник, как Роберт говорит обо мне. Устанавливая свой айпод на док-станцию, я прокручиваю вниз свой список воспроизведения. «Кошелек или Жизнь» — это первая песня, и я делаю звук громче, нажимая «пуск». Затем достаю свои барабанные палочки, пропадая в музыке и ритме.