— Хорошо, с проверками я решу сегодня же, — почесал рукой нос Илья Геннадьевич. — А вот с делом девочки все не так просто. Там ведь есть постановление судьи о прекращении этого дела. Ты же мне сам докладывал.
— Не совсем дела, — возразил Мирутин. — Там есть постановление судьи о прекращении уголовного преследования в отношении Ракчеева ввиду его смерти. Но если преступник не установлен, и есть основания полагать, что убийца не Ракчеев, я не вижу препятствий для возвращения этого дела нам в целях производства нового предварительного следствия и установления настоящих преступников.
— Хорошо, — нахмурился генерал. — Я подумаю, как это лучше сделать. Если у тебя все, то я тебя больше не задерживаю.
В двенадцать часов ему позвонил Никита Ракчеев и подтвердил, что будет у Серафима в четырнадцать. Он еще раз уточнил адрес, где находилось главное управление по расследованию особо важных дел, и попрощался. Сыщик заказал свидетелю пропуск.
Ровно в два часа дня в дверь его кабинета постучали, и, после приглашения, внутрь зашел Ракчеев. Сегодня он был в расстегнутом сером пиджаке в продольную полоску, под которым находилась синего цвета однотонная рубашка без галстука. На ногах у парня были легкие синие джинсы и черные мокасины.
Мирутин предложил гостю присесть напротив него и, едва тот подошел, привстав, поздоровался, что означало большую симпатию сыщика к этому свидетелю.
От гостя исходил едва заметный запах дорогого парфюма, но не искушенный в таких вещах Мирутин определить марку его одеколона не смог. Как не смог он определить и марку его наручных часов. На часы его были престижной фирмы, и, разумеется, не из дешевых.
Серафим попросил у Никиты его паспорт и сунул в копировальный аппарат, сделав копию со страницы с фотографией. Вернув паспорт свидетелю, сыщик просмотрел его установочные данные и стал заполнять бланк протокола допроса. Никита родился в 1994 году в Москве. Его фото было сделано в шестнадцать лет, поэтому на нем он казался почти мальчишкой, хотя к двадцати одному году возмужал. Заполнив все графы протокола, Серафим предупредил его об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний и начал допрос.
— У меня к вам сразу будет такой вопрос, — начал сыщик. — Никита, вы не говорили Дарье Минаевой или ее матери, Дине, о том, что Диана Радюшкина была дочерью вашего отца?
— Нет, конечно, — покачал головой Ракчеев.
— Это точно? Никита, вспомните, это очень важно, — допытывался Мирутин. Но парень был непреклонен, настояв на том, что он такого женщинам не говорил.