Что-то в его тоне заставило ее в этом усомниться.
— По крайней мере, он точно сломал себе шею.
Она кивнула:
— Но вы избегаете произносить слово «самоубийство».
— Потому что я в этом не уверен.
— Убийство через повешение — довольно необычный способ, вам не кажется?
— Очень необычный.
— Вам такие встречались?
— Ни разу. Прежде всего, жертва стала бы сопротивляться, верно? Чтобы справиться с этим парнем, понадобилось бы не меньше двоих людей. Я уже не говорю, что на его руках и ногах нет никаких веревок, как обычно бывает в таких случаях. Только если по каким-то причинам он полностью подчинялся преступнику или находился в таком состоянии, что ничего не соображал…
— Что вполне возможно, — вставила Джули.
— Кстати, вчера он ушел из дома раньше обычного, — сказал Даймонд. — Я выяснил, что около семи вечера он наскоро пропустил пинту пива в «Голове сарацина», а потом отправился на встречу.
— С кем?
— Неизвестно. В какой-то другой паб, поэтому не взял с собой собаку. В «Сарацине» Руперт говорил, что не во всех пабах пускают собак.
— Значит, это был вечер с выпивкой, — заметила Джули. — Нам известно, когда он умер?
Детектив пожал плечами.
— Криминалисты никогда не указывают точное время. Это произошло между полуночью, когда в парк приехал Уигфул, и половиной седьмого утра.
Джули попыталась представить эту сцену.
— Если он сильно напился — настолько, что безропотно дал себя повесить, — им пришлось его сюда тащить. Здесь есть автомобильные подъезды?
Даймонд ответил без запинки: он давно прорабатывал эту версию.
— Да, до моста можно добраться прямо от Сидней-плейс. Проезд свободный.
— Боюсь, это будет трудно доказать, — пробормотала Джули.
— Практически невозможно.
— Я имею в виду — его убийство.
— Кто знает, что может показать вскрытие? — ответил Даймонд. — Я подключу к делу Джека Мерлина.
Мерлин был один из лучших патологоанатомов в Западной Англии. Он жил в семидесяти милях от Бата, в Ридинге. Они с Даймондом давно дружили, но, чтобы пригласить его в Бат, требовалась более веская причина, чем заурядное вскрытие.
— Короче говоря, у вас есть сомнения, — заключила Джули.
Даймонд неопределенно хмыкнул:
— Ничего существенного.
Она добавила, надеясь его разговорить:
— Тем более, что не было никакой записки. Если бы он решил покончить собой из чувства вины, то почти наверняка оставил бы признание.
Но Даймонд только пожал плечами:
— Пока рано говорить о записке. Он мог оставить ее дома или отослать по почте. Меня удивляет другое — замок в его кармане. Если ты собираешься выпить в пабе с другом, зачем тащить с собой амбарный замок? Какой в этом смысл? Ладно, если бы он еще отправился на яхту Майло, чтобы разобраться с тайной запертой комнаты. Но, опять же, какой в том смысл? Единственная причина, которая приходит мне в голову, — это попытка связать его с убийством Сида Тауэрса. Возможно, Руперт сам хотел намекнуть нам на свою виновность таким странным способом. Но, как вы правильно заметили, гораздо проще было бы написать признание.