— Но до тебя еще не дорос.
— Короче ростом, согласна, но выше.
* * *
Два года в заботах и строительстве пролетели, как две секунды. Возводились цеха, площадки, ангары, здания в пригородном лесном массиве. В народе поговаривали разное о комбинате, от производства лакокрасочных изделий до минеральных удобрений и двигателей для автомобилей. Об оборонной промышленности не заговаривал никто, такой информации не было и каждый старался утвердить свою правду. Руководство комбината и страны понимало, что тайну все равно не удержишь, она рано или поздно просочится частично. Какой-нибудь работяга по пьянке все равно сболтнет, что делает нечто необычное. Но Ковалев не беспокоился, даже его ведущие ученые не знали секретов полностью.
Он ехал на комбинат с водителем. Полковник Сидоров, непосредственный начальник охраны, добился в отношении семьи Ковалевых не многого. Николая и Веронику возили вооруженные водители-охранники, а пенсионный спецназ ГРУ в коттедже он заменил на действующий. Никаких кортежей в поездках не было.
В приемной уже находились трое мужчин, прибывших пораньше. Адъютант доложил:
— Здравия желаю, товарищ генерал, к вам из Северского КБ, — он кивнул на троих мужчин.
Ковалев посмотрел, сразу определив генерального конструктора самолетов, подошел:
— Ковалев Николай Петрович, — он протянул руку.
— Собянин Яков Станиславович, — ответил конструктор, пожимая руку, — мои коллеги Петров… Добровольский. Мне говорили, что вы молоды, но не на столько же, — с улыбкой произнес он.
— Прошу, — пригласил гостей Ковалев в свой кабинет.
Собянин вошел осмотрелся. Громадный длинный стол для совещаний…
— Не плохо устроились, здесь же проводите разбор полетов…
— Некогда, знаете, бегать по другим залам, устраивайтесь, господа.
Он сел по одну сторону стола, гости по другую.
— Это верно, — согласился Собянин, — времени нам всегда не хватает. Если позволите, то я сразу к делу, — он вынул из папки большой лист, кинул его демонстративно на стол, — это что такое, Николай Петрович, что за галиматья? Где это видано, чтобы карикатуры метили грифом «совершенно секретно» и отправляли фельдъегерской связью для смеха? Или вы ошиблись адресом и хотели отправить чертежи не к нам, а в школу в качестве учебного пособия по физике? Я вас спрашиваю, Николай Петрович, это что?
— То, что вы просили — чертежи двигателя, — спокойно ответил Ковалев.
Невозмутимое спокойствие Ковалева действовало на Собянина словно перец на прямую кишку.
— Вот именно… именно чертежи мы просили, а не школьную схему ядерного реактора, — уже вовсю нервничал и повышал голос Собянин, — вы нас за идиотов держите?