Подошел Николай, посмотрел, усмехнулся.
— Зачем тебе это, Ника?
— Интересно, — ответила она, — как ты считаешь, когда ученые смогут объяснить факт левитации?
— Когда он состоится и еще чуточку времени на его осмысливание.
— Но мы же можем летать…
— Вероника, ты хочешь провести остаток жизни в качестве подопытного создания? Чтобы тебе все мозги, образно говоря, расковыряли и ничего не добились? Чтобы одни писали о факте, а другие его опровергали? Ты даже спать спокойно не сможешь — всю проводами и датчиками опутают. Каждому событию — свое время, история это уже наглядно доказала. Джордано Бруно на костре сожгли, а нас опытами затравят. Летаем и будем летать — молча и тайно. Кстати, надо бы в кедровник слетать за орехом. Ты не против?
— Нет, конечно, но сейчас сезон, нас могут увидеть, — ответила Вероника.
— Кто поверит таким очевидцам? — усмехнулся Николай, — и потом мы не полетим в промысловый орешник, на юго-западе есть кедрач вперемешку с елками и лиственницей, подъездных путей нет, никто там орех не бьет. А нам какая разница — не пешком ходить по бурелому, от деревца к деревцу птичками подлетим и наберем шишек.
Утром они взяли кули, топор, ножовку и небольшой ящик-решето, уложили все в рюкзак, оделись соответственно, сказали прислуге, что идут гулять в лес. Взмыли потихоньку вверх и понеслись над верхушками деревьев со скоростью птичьего полета. На месте остановились, паря в воздухе, каждый достал мешки, заполняя их шишками. Подлетали к кедру, срывали дары природы, бросая их в кули, и улетали к другому дереву. Десять мешков наполнили быстро. Внизу Николай нашел поваленное дерево, нависшее над землей на метровой высоте, топором обтесал сверху, выравнивая поверхность в виде небольшой доски, сделал запилы ножовкой и стесал ненужное. Получилась своеобразная терка с зубцами. Вероника нашла сломанное деревцо диаметром сантиметров двенадцать, Николай отпилил небольшую чурочку, расколол ее пополам, концы обтесал в виде ручек, а на плоскости тоже сделал ряды зубцов. Приспособление для молки шишек готово. Вероника постелила под бревно кусок брезента, Николай клал две-три шишки на бревно, теркой проводил несколько раз, размалывая, сердцевина, шелуха и орехи падали на брезент. За полтора часа он перемолол все шишки в кулях. Вероника тоже не сидела без дела, отсеивая крупную шелуху на сеточке-решете. Из десяти кулей получился мешок кедрового ореха, который еще надо было просеивать от мелкой шелухи, но это уже не в лесных условиях.
В промысловых кедрачах ставят специальные «мясорубки» в виде ящика, засыпают в него по трети куля шишек и перемалывают. Просеивают на большом сите и откидывают орехи лопатой на брезент — орешки тяжелее, летят дальше, а вся мелкая шелуха и пыль оседает ближе или уносится ветром — получается чистый орех.