Он допил остатки чая, заговорил снова:
— Надо, Борис, за тушей идти, вдвоем принесем, сколько сможем, к утру мясо вряд ли целым окажется. Волков не видел, но мелкий зверек попортит, ворон не было, но слетятся скоро. Пролетит мимо хотя бы одна и все, соберет всех своим карканьем.
— Не пойдем, а поедем, отец, — ответил Михайлов, — смотри, какие я сани сделал, словно знал, что скоро понадобятся. Зараз все привезем. И, наверное, хватит, ты уже месяц в тайге.
Яковлев подошел, осмотрел сани, потрогал, похвалил:
— Молодец, хорошо сделал, словно не хирург, а настоящий столяр и плотник.
Михайлов вытащил Буран из сарая, прицепил сани, взял с собой карабин и нож и они тронулись. Через два часа были на месте, воронье только начало слетаться и не успело поклевать тушу. Яковлев походил вокруг, примерился и стал рубить ее на куски. Через полчаса уложили все в сани, прикрыли брезентом и увязали крепко. Сели перекурить.
— Молодец, Борис, хорошо, что сани сделал вовремя. Сейчас бы тащили все на своем горбу. И то бы взяли килограмм шестьдесят вдвоем, остальное пришлось бы бросить, а это килограмм сто пятьдесят чистого мяса.
Яковлев решил еще раз осмотреть медвежью лежку, ходил вокруг, удивлялся.
— Странно, обычно медведи очень редко роют ямы сами. Здесь, видимо, углубление уже было, и он увеличил яму, выстлал ее ветками. Это из-за колодины сверху — естественная крыша. Если бы его Шарик второй раз не поднял, то все, конец бы мне пришел. До сих пор еще от страха не отошел полностью.
Он присел на Буран, закурил еще одну сигарету. Михайлов закурил тоже напару.
— Да-а, представляю, что бы я здесь делал? Испугался бы наверняка до полусмерти, — заговорил он.
— Не боится только дурак, Борис, здесь важно пулю зря не истратить. Когда медведь на меня пошел, я понял, что мне его не взять, жиган может от рикошетить от черепа и все… Надеялся, что у дерева встанет и я смогу выстрелить в сердце. Встал бы у дерева или нет, сказать сложно… Шарику спасибо, спас от верной смерти. Но и я, слава Богу, не промахнулся, попал точно в сердце.
— Ты так и не ответил, отец, хочешь остаться и еще поохотиться? Я думаю, что хватит — удовольствие ты получил, денег всех не заработаешь, да мы за ними и не гоняемся. Сейчас можно сразу домой, а завтра я одни съезжу и заберу из зимовья все. Как ты считаешь?
— Хорошо, — ответил Яковлев, — домой, так домой. Но к зимовью завернем сейчас — чего снегоход лишний раз гонять.
Через два часа они уже были дома, Светлана затопила баню. Первыми все же ушли мыться женщины — мужики любили сразу после баньки принять стопочку и хорошо закусить. Поэтому вымылись первыми и накрывали на стол.