Подошел дед Матвей, устроился рядышком на крыльце, сворачивая самокрутку.
— Наблюдал за тобой — ты словно не городской, а деревенский — ловко с воротами управился, — похвалил его сосед.
Они подымили немного оба, помолчали.
— Столбы нужны для сарая, — заговорил Михайлов, — знаешь, где взять?
— Конечно, — сразу ответил дед, — есть заготовки в лесу. Уже сухие, привезти надо. Пообедаем — съездим.
Они поднялись с крыльца, пошли на улицу, столкнувшись с Колькой.
— Здорово, мужики, — поприветствовал он их, — ты извини, Борис, за вчерашнее. Я к Зинке прибежал, а у нее Танька там и не уходила никуда. Каюсь — дал Зинке в морду, чтоб не врала больше.
Он осмотрел ворота, спросил удивленно:
— Как ты их выправил — дом же заколдованный?
Дед Матвей с Борисом засмеялись враз.
— Это опять Зинка басню сочинила, — стал пояснять дед Матвей, — намешала что-то там в самогонке, вот и чуваш и обосрался, неделю из туалета не вылезал. Я точно знаю.
— А как же перегородка тогда? — все еще сомневался Колька.
— Она ему бутыль перед этим принесла, там не то, что гвозди — пальцы двоиться будут. Все это враки самогонщицы. Кто в деревне первая сплетница, разве ты не знаешь?
— Да-а, никогда бы не подумал… Сука она… мало я ей вчера навесил. Танька у нее дома была, а она вышла во двор и наврала мне, что в постели с новеньким. Сука…
Он сжал кулаки и если бы был под градусом, то Зинке бы снова не поздоровилось.
— Ты остынь, Николай, — посоветовал Борис, — сука, как ты говоришь, она и есть сука. Не обращай внимания, она от этого еще больше обозлится, желчью изойдет и пожелтеет. Бог таких долго на земле не держит — сама сдохнет, не стоит руки пачкать.
— Это точно, — поддержал дед Матвей, — выпьешь — не лезь к ней, а то еще посадят.
— Ты, если с миром, то заходи в любое время, не стесняйся, — предложил Кольке Борис, — я зла держать не умею.
После обеда Борис с дедом Матвеем привезли столбики из леса. Выбрали ровненькие, одного диаметра, как на выставку. Михайлов стал копать ямки, а дед Матвей шкурил бревна. Подошли Николай с женщиной.
— Я Татьяна, — представилась она сама.
— А-а, — рассмеялся Борис, — мы уже заочно знакомы. Теперь и в лицо знаю.
Он еще раз оглядел ее. Ничего особенного — средний рост, немного огрубевшая кожа от ветра и мороза, неухоженная кремами, как у городских дам.
Николай отвернулся, стыдясь, взял лопату, пошел копать ямки. Вдвоем быстро выкопали восемь лунок. Дед Матвей как раз закончил шкурить столбы. Сели на крыльцо, закурили.
К вечеру все столбики стояли вкопанными и с прибитыми прожилинами, оставалось привинтить доски и поставить ворота. Крышу Михайлов решил делать деревянную, не хотелось снова мотаться в райцентр за шифером или профлистом.