— На жопы я не клюю. Душой надо брать, сердцем, а лучше твоего сердечка нет на свете. Точка. С отцом прицеп мастерили, тоже старенький весь, но новый делать не стали. Получится трактор взять — сделаем, пока так продержится.
Светлана одновременно с Борисом услышали шум подлетающего вертолета. Она глянула вопросительно.
— Не знаю, — пожал он плечами, — командира полка в гости звал, но что-то рано и середина недели.
Вертушка приземлилась прямо перед домом. Выскочивший военный подбежал к Борису, они обнялись.
— Борис Николаевич, ЧП у нас, у солдата огнестрельное, помоги, — сразу перешел к делу прилетевший полковник.
— Без вопросов, жену могу с собой взять?
— Конечно.
— Света, выключай плиту и быстро в вертолет, ждать некогда.
Пока она бегала в дом, Михайлов спросил командира?
— Что с бойцом, Миша?
— Черт его знает, не разобрался еще — то ли сам, то ли его, то ли случайность. Из автомата в живот навылет. Врач говорит, что до госпиталя не дотянет, у самого опыта нет, на тебя вся надежда, товарищ генерал. Как я рад тебя видеть…
Деревенские уже стали собираться около вертолета. Светлана выбежала на улицу, крикнула отцу:
— Скажи маме, чтоб суп доварила, мы в гости ненадолго слетаем.
Вертолет взмыл вверх и взял курс на базу. Местные гадали: «Вроде не в район полетел… куда? Зинаида, одевшая длинное платье, чтобы скрыть полосы от вожжей на ногах, бросила отцу с ехидцей:
— И сейчас не веришь? На вертолетах в гости только генералы летают и их прошмандовки.
— Дура ты, Зина, лучше собирайся и уезжай от греха.
— Ну и уеду… лелейте тут свою Светку-профурсетку.
Дед Матвей нахмурился, пошел в дом, следом поплелась дочь, стала собирать вещи. Мать заохала, заахала, как же так…
— Пусть едет, — буркнул дед Матвей, — не позорит нас.
— Чем она нас позорит? — не понимала Валентина.
Она не видела сцены порки и не знала, что дочка ходила к соседям.
— Это не позор что ли, когда она на улицу вышла в короткой юбке — все на виду… Сорок пять лет бабе, а она жопой крутит, к Борису пошла, Светлану клуней деревенской обозвала, сказала, что с голодухи под него подлезла и залетела. Это как понимать? — стукнул кулаком по столу дед Матвей.
— Ой, доченька, что же ты натворила? — Валентина так и осела на стул, — как нам людям теперь в глаза смотреть?
— Успокойся, мама, кроме Светки и отца никто ничего не видел и не слышал. Светки рассказывать — резону нет.
Зинаида скидала в сумку свои пожитки.
— Ладно, мать, извини, погорячилась я… пойду… прощевайте.
Она вышла из дома, Валентина смотрела вслед заплаканными глазами, потом проговорила тихо: