— Мама, — вмешалась в разговор Светлана, — ты его не знаешь? Он наверняка уже все продумал, не зря курить на крыльцо бегал, ему вполне пяти минут хватило обмозговать вопрос. Скоро начнет нас ошарашивать новостями, он же без прелюдий никак. Может, тебе, Боря, еще стопочку налить, чтобы ты жилы из нас не тянул? — с улыбкой спросила она.
— Стопочку? — Борис обнял ее, — можно и стопочку, только всем. Наливай, Света, если такая масть пошла.
Светлана встала, принесла бутылку, налила всем.
— За удачу, — поднял рюмку Михайлов и опрокинул ее в рот целиком, закусил груздочком. — Вы, Нина Павловна, говорили о головной боли, она действительно никому не нужна. Если сельчане продадут орех не по двадцать пять, а по пятьдесят рублей за килограмм — останутся довольны?
— Довольны? Не то слово — от счастья запрыгают, — ответил тесть.
— Вот я и куплю у них орех по пятьдесят, — пояснил Борис.
— Это же разорение сплошное, — ахнула Нина Павловна.
— Ты что, Света, скажешь? — спросил он жену.
— Что я скажу? — она погрозила ласково пальчиком, — скажу, что если ты купишь по пятьдесят, то продашь по сто. Никакого разорения, мама, здесь нет, а прибыль есть. Я не права?
— Конечно, права. Ты же у меня экономист, должна вперед смотреть. Вот вам и ответ, Нина Павловна, почему мы с отцом не пошли второй раз в орешник. Я здесь, за столом, ореха уже набил больше, чем вся деревня в целом. Да, станем покупать по пятьдесят и продавать по сто. Люди довольны и мы в том числе. Только говорить об этом не надо, даже нашему Шарику. Покупает Пономарь, пусть так народ и считает, цену им знать необязательно. На следующий год за сто купим и за сто продадим. Сразу нельзя, деньгами тоже «отравиться» можно. Но это не наш с вами бизнес, я мелочевкой заниматься не стану.
— Ничего себе мелочевка, — встрял в разговор тесть, — если по десять кулей с каждого двора, минус ты и Матрена, получается двести сорок кулей. По две с половиной тысячи на дом и нам шестьдесят, — уже успел посчитать он, — это не мелочёвка, Борис, это большие деньги… целых шестьдесят тысяч.
Он вытащил сигарету, хотел прикурить, но Михайлов предложил пойти на крыльцо. Борис снова курил сигарету молча, рассуждал про себя. Он еще не озвучил своим главной темы, но подошел к ней вплотную.
Отдавать деньги Пономарю или нет? По неписаным современным законам возврата не требуется. Он ничего не предъявит и останется доволен. Слишком добрым нельзя быть в этом мире — разорвут от непоняток или зависти. Скорее всего, пришел Михайлов к окончательному выводу, деньги отдавать нельзя. Пономарь не поймет, посчитает слабостью и может проявить жесткость впоследствии. Он докурил сигарету и вернулся к столу.