– Прости. Я не должен был просить ребенка целовать меня.
Он встал, повернулся к ней спиной и вышел, оставив ее в комнате одну с книгой.
«Ребенок?» Слова Годрика ранили ее, на душе у нее скребли кошки. К глазам подступили слезы, и она закрыла лицо руками, сгорая от стыда.
Услышав мягкий стук сапог по ковру, девушка подняла голову.
В дверях стоял Эштон, глаза темные, как сапфиры. Не сказав ни слова, он подошел к ней. Тело Эмили содрогалось от беззвучных рыданий, и парень крепко прижал ее к своей груди.
Как мог Годрик вот так взять и уйти? Он думает, она все еще ребенок? После всего, что между ними произошло? Она была женщиной, с женским сердцем и женской гордостью, и она старалась учиться – хотела всему научиться у него – но он с пренебрежением отнесся к первому настоящему поцелую, который Эмили кому-либо дарила. Страдание сердца девушки было так велико, что ей казалось, будто оно разбилось на тысячу сверкающих осколков.
Эмили проклинала свою глупость, свою веру в то, что она могла стать желанной для такого человека, как Годрик. Да она была последней женщиной на земле, которую полюбил бы некто вроде него.
Но, конечно же, лишь любовь могла причинять такую боль.
Эштон не знал, что именно произошло между его другом и Эмили, однако ее слезы тронули его больше, чем что-либо за последние годы.
С тех пор как Эмили вошла в их жизнь, часть его, которую он давно считал мертвой, вдруг ожила. Стремление защитить ее теперь стало одним из самых сильных его желаний, и он готов был наказать виновника ее слез, даже если это Годрик. Они все поклялись гарантировать ее благополучие, а в его глазах, это относилось и к данной ситуации.
Несмотря на ранимый возраст, Эмили была сильной девушкой, и до настоящего времени он не видел, чтобы она плакала. Годрик поступил ужасно, оставив ее в таком безутешном состоянии.
– Тише, дорогая, ну же.
Она притихла.
– Вот так. Ты можешь рассказать мне, что произошло? – Эштон взял ее за подбородок и поднял лицо, чтобы она посмотрела на него.
– Не знаю, можно ли об этом рассказывать… – Ее щеки немного порозовели.
– Пожалуйста, Эмили. Я не хочу видеть, как ты снова страдаешь, поэтому должен знать, от чего защищать тебя.
Эмили, все еще дрожа, медленно набрала в легкие воздуха.
– Я попросила у Годрика почитать книгу. Он сказал, что за это я должна его поцеловать.
В сердце Эштона появилась безудержная ярость.
– Но я не совсем умею это, и он сказал, что научит меня.
Враждебность барона возрастала.
– Он… он заставил тебя? Он вел себя грубо? – спросил молодой человек, и в его словах прозвучала опасная резкость.