– Не запрещено, если только, наслаждаясь видом, ты не выпадешь из окна. Высота слишком большая, чтобы приземлиться безопасно. Обидно будет сломать такие красивые ноги, – наигранно трагическим тоном произнес Годрик.
– Может быть, моя свобода стоит нескольких сломанных костей. – Она вздернула подбородок, сдерживая при этом улыбку.
– Хотел бы я посмотреть, как далеко ты уйдешь на сломанных ногах. Мне говорили, это очень больно. – Он с серьезным видом посмотрел на нее.
– Это… это угроза, ваша светлость?
– Что? – Годрик удивленно расширил глаза. – Нет! Конечно нет! Я бы никогда… я просто пытаюсь защитить тебя…
Он умолк, когда Эмили тихо засмеялась. Она дразнила его.
Рассмеявшись, его светлость приблизился к ней. Он немного разделся после ужина. Снял камзол, ботинки и галстук. Годрик стоял в ее спальне, одетый лишь в брюки и белую батистовую сорочку с закатанными выше локтей рукавами. Приблизившись к девушке, он небрежно оперся о стену в нескольких дюймах от нее, с интересом изучая ее тело с головы до ног.
Покраснев, она вспомнила, что на ней ничего не было, кроме ночной рубашки. Скрестив руки на груди, повернулась к нему спиной.
– Сюда не смотреть, сэр!
Он не послушал ее.
– У тебя заняло много времени, чтобы заметить… и я позволю себе сказать, что этот вид такой же прекрасный, как и спереди, – промурлыкал Годрик, сделав еще шаг и проведя пальцем по ее позвоночнику.
Эмили подавила слабую дрожь.
– Ты уже отчетливо дал понять, что тебе не интересно целоваться с ребенком; и, если я ребенок, не стоит в шутку угрожать мне твоей страстью. – Ее раздражение вернулось, давя комом в сердце.
В ответ на резкость девушки, Годрик тоже вспылил:
– Черт возьми, Эмили, я же извинился!
Повернувшись к нему, она ударила пальцем по его груди.
– И я приняла твое извинение, но это не означает, что ты можешь передумать и ворваться сюда!
– Еще как могу! – Он схватил ее запястья одной рукой, поднял их над ее головой и прижал девушку своим телом к окну.
– Отпусти меня, или я закричу! – Эмили пыталась высвободить запястья, но его рука крепко держала их над ее головой.
– Кричи. Давай. Только кто придет?
За считанные часы он из принца превратился в негодяя. Ей не было страшно, она пребывала в ярости. Этот мужчина считал, что имеет право на нее, но после того, как повел себя в кабинете, он не заслуживает доверия, пока не приползет… на коленях… и не будет умолять, по меньшей мере, час.
Она напряглась, когда он прижался к ней всем телом. Другой рукой он схватил ее сорочку у бедер и задрал, чтобы надавить своим мускулистым бедром между ее ног. Эмили с трудом удавалось не раздвигать колени, но он был слишком сильным.