-- Только не говори, будто ты от нас скрыла, что те неясные и туманные очертания приняли вдруг облик Глеба Захарова! -- театрально закатив глаза, воскликнула Вика.
-- Нет, это был мраморный Мефистофель Антокольского.
-- А ведь господин Забылин предостерегал, -- меланхолично пробормотала Юля, -- что усиленное напряжение нервов... как же там было? А... действует на воображение и развивает из фантазий разные образы, часто непредвиденные. Кажется, так.
-- А потом Мефистофель превратился вдруг в Глеба, -- продолжала Таня. -- Я действительно, сама не знаю почему, скрыла это от вас.
-- Вообще-то... -- Олеся прикрыла глаза, стараясь поймать ускользающий образ, -- пожалуй, определенное сходство между ними есть.
-- И по-моему, не только внешнее. Во всяком случае, Глеб всегда виделся мне эдаким дьяволом-искусителем.
-- Нет, мой брат, конечно, не ангел, -- заметила Лида, -- но дьявол? Это все-таки уж слишком!
-- Ну, допустим, -- уступила Таня. -- Дьявол, может, и слишком, а вот искуситель...
-- Девочки! Ведь это же сама судьба! -- радостно возопила Ксюша, перебивая подругу. -- Ведь Танька действительно увидела суженого в зеркале! А идея-то святочных гаданий принадлежала мне, так, значит, быть свидетельницей на свадьбе тоже следует мне! -- Она оглядела всех по очереди и слегка пожала плечами: -- Не станете же вы, девочки, спорить с судьбой?