-- Ты меня соблазняешь?
-- Нет, я тебе объясняю, что стою в луже и покрываюсь гусиной кожей. Слушай, давай я тебе перезвоню, как только...
-- Я сейчас поднимусь.
-- Что? Глеб, ты вообще где?
-- Здесь.
Короткие гудки. Таня ошалело уставилась на трубку. Полный ступор. И тут до нее дошло, что "здесь" -- это здесь, а "сейчас поднимусь" означает, что сейчас он будет здесь.
Вытираясь на бегу, Таня ринулась убирать только что водворенные на место семейные фотографии. Сколько у нее минут? Пять? Семь?
В дверь позвонили. И минуты не прошло.
С мокрым полотенцем в руках Таня застыла как раз напротив зеркала. Открыть в таком виде она уж точно не могла, мало ли кто еще окажется на площадке. И фотографии в спальне родителей она убрать не успела!
А звонок звонил и звонил, не умолкая.
Кое-как обернувшись полотенцем, Таня выглянула в глазок, потом осторожно приоткрыла дверь...
Дверь тут же захлопнулась снова. Захаров, только что стоявший по ту сторону порога, вдруг материализовался по эту. Окинув ее мрачным взглядом с головы до ног, вернее, начал он все-таки с ног, Глеб не менее мрачным тоном изрек:
-- Интересно, какой мужчина сможет устоять перед таким зрелищем?
-- Не знаю, -- игриво ответила Таня, не понимая сама, как оказалась в кольце его рук.
-- Почему ты так долго не открывала? -- все так же мрачно спросил Глеб и тут же впился в ее губы. -- Черт, мокро. -- Он немного отстранился и попытался стащить с Тани полотенце. -- Холодный душ -- это совсем не то, чего бы мне сейчас хотелось.
-- Да еще в одежде, -- хихикнула Таня и, придерживая одной рукой полотенце, другой стала неловко расстегивать пуговицы его подмокшей рубашки. -- Ирочка сказала, что если бы тогда в лоджии холодный душ из мокрого пододеяльника не остудил их пыл...
-- Мой не остудит. Танька, да отпусти ты его, оно же совсем мокрое!
-- А я тогда буду совсем голой.
-- Ты будешь в гусиной коже, очень даже стильно. -- Он решительно выдернул край полотенца из ее руки и отбросил в сторону.
-- Ой-й! -- Ее влажная кожа в самом деле моментально покрылось пупырышками. -- Ну, погоди!
Теперь, когда обе ее руки были свободны, она быстро справилась с пуговицами и стала стаскивать с него рубашку. Ей удалось стянуть рукава до локтей, но Глеб не проявил доброй воли, и дело застопорилось. Бросив свои бесплодные попытки, Таня взялась за пряжку его ремня. Она трудилась так усердно, что даже немного согрелась.
-- Ты собираешься заняться этим прямо на пороге? -- В хрипловатом голосе Глеба звучала явная насмешка.