— В чем дело?.. — спросил Свонн, проснувшись.
— Это мы, любовь моя, — сказала Регина, забираясь на кровать рядом с ним. Стив Эдди забрался ей за спину, образовался сандвич с актрисой-ветераном посредине. Мэгги присела на край постели, наклонилась и высыпала припасы из-за пазухи на покрывало.
Регина успела уже схватить коньяк. Стив Эдди начал запихивать себе в рот шоколадные конфеты, Свонн жадно поедал песочное печенье. Мэгги навалилась на сладко-соленые рисовые штучки. Бутылка ходила по кругу. Так они насыщались приблизительно в течение десяти минут, не произнося ничего членораздельного, слышны были только стоны, мычание и аханье. Заглушив голод, Мэгги огляделась, как волчица, которую вспугнули на деревенском дворе, и подумала, насколько странно и сказочно быть в десяти километрах над Саргассовым морем вот в этой компании в обнаженном виде.
— Мне нравятся твои фильмы, — выпалила она Регине, моментально почувствовав себя дурочкой-поклонницей.
— Ну, а мне нравятся твои поваренные книги, — ответила Регина, и они обе одновременно рассмеялись. — Но скажу тебе, эта дерьмовая затея с голодовкой больше продолжаться не может, — прошептала Регина. Шепот ее прозвучал похоже на голос императрицы, которую она играла в прошлом году в историческом фильме Кевина Костнера «Екатерина Великая».
— Здорово сказано. Я взрослею, — сказал Стив Эдди.
— Какая прекрасная возможность познакомиться с великим Свонном, — сказала Регина, лаская его лицо, лицо бога Аполлона. Она потянулась к нему так, что ее великолепная грудь качнулась вперед, а их губы соприкоснулись. Эдди не обращал никакого внимания на происходящее и открыл новую коробку кокосовых чипсов. Мэгги с удивлением и ужасом смотрела на то, как Свонн, казалось, потянулся к Регине. Его правая рука поднялась так, будто собиралась схватить ее свисающую грудь, но вместо этого он шлепнул ее по плечу со словами:
— Не сегодня, дорогая, у меня болит голова. — Это была знаменитая завершающая фраза из одной из ранних комедий Регины, «Великая Косгров».
— Умный парень, — подразнила она его, очевидно уже пьянея.
— Гм, — прокашлялась Мэгги.
— Помнишь шестидесятые, дорогая? — спросила Регина у Мэгги, откинувшись на подушки, даже не пытаясь прикрыть свои знаменитые молочные железы, которые тряслись, как тарелки с заливным, когда она говорила. — Сумасшедшее было время.
— Я помню это, — сказала Мэгги, — но, возможно, не так, как ты.
Регина бросила на нее враждебный взгляд, но очень быстро рассмеялась вновь, распознав ироническую правду в ответе Мэгги.
— Хотя я уверена, что они не помнят шестидесятых, — сказала Регина, показывая глазами на обоих мужчин.