Меня разбудил писк визора. Это оказалась не полиция, а Женька.
— Ты как? — спросил он меня.
— Нормально. Пока не арестовали, если ты об этом. Но обязательно арестуют, когда крейсер сюда доберется.
Женька хотел что-то сказать, но я перебил его.
— Я действительно не брал на борт этих людей, Женя, — сказал я. — Но я их видел. Они обращались ко мне, просили забрать оттуда. Я расспрашивал о них в тамошнем порту. Так что за мной обязательно придут.
— Но… ты же можешь все объяснить, правда?
Я с удивлением понял, что Евгений Садовников, старший навигатор торгового звездолета «Стрела», действительно беспокоится за меня. Вот сейчас — я видел — он созрел до того, чтобы предложить мне помощь, и раскаивается, что не сделал это сразу.
— Ты действительно ни в чем не виноват? — повторил он.
— Действительно. И вообще, ты меня разбудил.
— Да? — Женька посмотрел на часы. — День в разгаре.
Я только плечами пожал.
— Ну извини, — Женька некоторое время серьезно смотрел на меня с экрана. — Тогда удачи.
Он отключился, а я пошел пить кофе. Настроение было — хуже некуда. А ведь крейсер может прилететь и завтра. И послезавтра. Если я буду все время думать об этом, то успею сойти с ума, рассудил я, но перестать думать не получалось.
Я сел на диван и, уставившись в потолок, принялся еще раз повторять про себя свою легенду, сам стараясь поверить — все было именно так. Я продумывал каждую мелочь, и история выходила стройная и убедительная.
А потом раздался звук зуммера.
Я вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Не спеша, как и подобает ничего не подозревающему человеку, я включил экран внешнего обзора. Они уже были здесь — пять или шесть полицейских в серой форме союзной полиции.
— Откройте, полиция!
Банально, но так положено, наверное. Я щелкнул тумблером, опуская аппарель, и потянулся за капитанским кителем.
Они не вошли, а ворвались на корабль, как будто всерьез ожидали найти здесь государственных преступников. В касках, брониках, с автоматами наперевес, полицейские рассыпались по маленькой «Птахе», как горох, в мгновение ока проверили трюмы, забитые ящиками с грузом, обшарили жилой отсек и приблизились к рубке. Я вышел в коридор и захлопнул дверь за своей спиной. До предъявления официальных обвинений я имел полное право не пускать никого в святая святых корабля. Будь я ни в чем не замешан, то вел бы себя именно так. Вот я и вел. Ну, пытался, во всяком случае, хотя колени у меня подгибались от ужаса.
— В чем дело? — спросил я.
— Капитан Алексей Артемьев? — спросил старший группы, приближаясь.
— Да.
— Лейтенант Колесников. Вы задержаны до выяснения всех обстоятельств.