Он нарушил закон, но из благих побуждений. Вот как Эрхард сейчас относится к тому происшествию, о котором они с тех пор не говорили.
Они смотрели на город и на пляж. Вода была похожа на марципан. Рауль показал ему ссадину на костяшке пальца:
– Немного повздорил с моряком в «Желтом петухе». – Он хихикнул. – Он кое-что сказал о моей подружке.
Беатрис раздраженно отвернулась.
– Я тебя не просила его бить, – сказала она.
– Неужели другого выхода не было? – спросил Эрхард, хотя искренне считал: грубых деревенских парней, которые приезжают в Корралехо и затевают там драки, необходимо проучить.
– Ты его не знаешь, – ответил Рауль. – Он заслуживал наказания. Он надоедает мне давно, не первый месяц и даже не первый год… Ладно, хрен с ним. Не нужно больше об этом говорить, ладно, Би? Салют! – воскликнул он и выпил.
Они обсуждали вино, закат, а позже – рассвет и новые яхты, которые встали на якорь в марине, Петру и ее дочь – Рауль тоже считал, что она идеально подойдет Эрхарду. Раулю смешно из-за того, что Эрхард ни разу не видел саму девушку, только ее фотографию на стене салона.
– У тебя проблемы с женщинами? – спросила Беатрис.
Рауль посерьезнел.
– Эрхард не говорит о своем прошлом.
– Для этого может быть много причин, – заметила Беатрис.
– Аккуратнее, Би, – предупредил Рауль.
– Ты боишься любви? – не сдавалась она.
Рауль поднял левую руку Эрхарда, чтобы она видела недостающий палец.
– У любви много лиц, но только одна задница, – сказал Эрхард.
– Как поэтично! – воскликнул Рауль. – Лучше скажем: жениться опасно.
Беатрис толкнула его в бок:
– Что тут смешного? Почему ты так об этом говоришь?
– Расскажи Беатрис о дочке парикмахерши, – предложил Рауль. – Пять или шесть раз он собирался с ней познакомиться, но каждый раз сбегал.
Скорее четыре раза. В том числе в канун Нового года. Но Эрхарду не хотелось рассказывать о последней попытке.
– По-моему, это было в прошлом году. Или в позапрошлом. Когда весь январь шли дожди.
– В позапрошлом, – уточнила Беатрис.
– Я припарковался, решил отдохнуть от пассажиров и пошел к дому Петры и ее мужа. Дочка тогда жила еще с ними. Их сын учится в школе-интернате. С улицы я услышал голос Петры. Ты, кстати, знаешь, что она говорит с сильным йоркширским акцентом?
Покачав головой, Беатрис засмеялась.
– Муж отвечал ей – он наполовину марокканец, владеет, среди прочего, сетью магазинов электроники в Пуэрто. Они ссорились из-за комнаты сына в общежитии. Я спрятался в подъезде дома напротив и смотрел на их окна, стараясь хоть краем глаза увидеть дочку, которой меня все время дразнит Рауль. Наверное, я простоял там целый час. Стоял, следил за каждой тенью на потолке, рассмотрел всю белую лепнину. И мне все время казалось, что я увижу ее на балконе или в большом окне рядом с балконом.