Вопрос ее удивил. Она еще улыбалась, но глаза неуверенно отвела в сторону. Эрхард продолжал:
– Как ты стала такой равнодушной к другим? Ко всему?
– Я не позволю тебе портить мне карьеру, – сказала она и приподнялась, собираясь встать с постели.
– Оставайся на месте, – приказал Эрхард.
Она медлила и наконец наполовину прикрылась простыней.
– Чего ты от меня хочешь?
– Хочу, чтобы ты поняла, какая ты дура… Тупая кошелка, которая решила нажиться на смерти маленького мальчика.
– Тебе-то что за дело? Ты тут ни при чем.
– Нельзя бросить ребенка и выйти сухой из воды.
– Послушай, я никого не бросала. Я просто…
– Я все про тебя знаю.
– Ну и что ты собираешься со мной сделать? Сдать меня в полицию?
Снова эта раздражающая решимость. Как будто ее забавляет роль детоубийцы.
Но она права. Он сам не знает, что с ней делать. Он думал, что ему как-то удастся разбудить в ней совесть, но, потерпев поражение, понятия не имел, как поступить.
– Сколько бы тебе ни дали в полиции, я дам вдвое больше. – Он стрелял наугад, и сам от себя не ожидал такого предложения. Он надеялся, что проститутка в Гисгее неверно все расслышала и что речь идет не о тысяче евро, а о меньшей сумме. Наверное, ему удастся наскрести около двух тысяч.
– В полиции мне ничего не давали, – устало возразила Алина.
– Опять врешь.
Ее упорство изумляло. Почему одни врут как дышат, а другим так трудно солгать, что они предпочли бы уехать за тридевять земель? Другие готовы пожертвовать всем, лишь бы не лгать…
– Я не вру. У полицейских я не взяла ни цента.
– Но…
– Мне не полиция платит.
– О чем ты? – Эрхард вспомнил слова Берналя о том, что женщину «простимулировали». Эрхард не сомневался в том, что Берналь имел в виду деньги.
– Деньги дает кто-то другой. Я не знаю кто. Полицейские миллион раз твердили, что мне платят не они, а какой-то тип из местных, махореро. Он, мол, хочет, чтобы проблему решили как можно быстрее. И перестань так на меня смотреть. Я правду говорю. Так они сказали.
– Сколько? – Эрхард понимал, что сумма, возможно, в десять раз больше тысячи евро.
– Пять тысяч за каждую неделю, что я просижу в тюрьме. И билет на самолет до Мадрида, если мне надоест здесь, на острове.
Он смотрел на нее. Разговорившись, она забыла о том, что надо бы прикрыть грудь. Она с удовольствием поедала разноцветные зефирины, которые достала из сумки, и мирно беседовала с Эрхардом, словно они просто друзья и встретились в баре. Эрхард никак не мог сообразить, кого же она ему напоминает. Она немного смахивала на Беатрис: у нее такие же волосы, только короче, и такой же цвет кожи, и такая же фигура, правда, у Алины короче ноги… Нет, не Беатрис. Она похожа на певицу Ким Уайлд, если бы та десять лет провела на панели. Ким Уайлд в виде пухленькой девчушки, которая обожает мерзкие сладости, наркотики и мохито.