— Давайте сделаем так: я позвоню в шесть, и вы скажете точно, во сколько мне прие… — начала было Алена, но Милена ее перебила.
— Все, чмоки-чмоки, мне звонят! — выкрикнула она и отключилась.
Алена тихонько выругалась себе под нос, но потом решила — все что ни делается, то к лучшему. По крайней мере, она сможет постричь Антонину Николаевну, которая вот-вот должна подойти. А если поспешит, то даже успеет еще выпить кофе. Однако разговор с Никитой придется отложить. Но это и хорошо, сейчас она явно к нему не готова.
Пройдя мимо комнаты сына, из-за двери которой доносился шум компьютерной «стрелялки», Алена отправилась на кухню, открыла форточку, закурила и наполнила электрический чайник. Против ее воли мысли все время возвращались к Никите.
Что с ним такое творится? Дашка говорит, что это нормально, мол, переходный возраст и со временем пройдет… Но Тимур на два года младше Ника. И пока невозможно представить, чтобы он так вел себя с родителями. Ренат, Дашкин муж, конечно, никогда не позволил бы подобного. Может, все дело в том, что Ник растет без отца? Или этот проклятый переходный возраст бывает не у всех? У нее, Алены, точно не наблюдалось подобного.
Ее переходный возраст пришелся на период, когда уже стало ясно — родители окончательно спились, пути назад нет. Сколько Алена себя помнила, мать и отец всегда имели с этим проблемы, но раньше она все еще надеялась, что как-нибудь обойдется… Отец уходил в запои то на несколько дней, то на несколько месяцев. Алена прекрасно изучила, как это происходило. Сначала он начинал выпивать с друзьями, возвращаясь с работы позднее обычного и навеселе. Тогда он мог принести дочке какой-нибудь внезапный и несуразный подарок. Порой это было что-то хорошее, вроде новой куклы или шоколадки, а порой что-то странное, типа гаечного ключа. Один раз пьяный отец выдал шестилетней Алене пачку презервативов. Они так и валялись несколько лет в ящике письменного стола, пока она их не выкинула.
В следующий этап запоев отец возвращался поздней ночью и ругался с матерью. Алена уже спала и каждый раз в испуге просыпалась от громких криков и грохота. До драк у родителей тогда, к счастью, дело доходило еще редко, но швыряться чем-нибудь друг в друга и ломать вещи было вполне обычным явлением. Потом папа начинал пропадать на несколько дней, потом на недели. Эту стадию Алена скорее даже любила, поскольку отец выпивал где-то далеко, а дома не появлялся. Это был относительно тихий период в их жизни, и мама в это время уделяла больше внимания дочери. Потом отец возвращался, похудевший, с заплывшим лицом, и уверял, что закодировался и теперь все пойдет на лад. В детстве Алена не понимала, что значит «закодироваться», но каждый раз всей душой хотела верить, что жизнь и впрямь наконец-то наладится. Часто после возвращения отец и впрямь не пил какое-то время, но его хватало ненадолго, на несколько месяцев, максимум на полгода, а потом запои возобновлялись.