— А не боишься?
— Боюсь? — он взглянул на меня непонимающе.
— Ох, Рейн… Ну сам подумай: эти студентки — аристократки, а значит, вполне подходят тебе по социальному статусу. А если кто-то из них еще и Академию закончит, то отговорка, что ты маг и твоя продолжительность жизни дольше, не сработает! Ну и есть еще один момент… Ты можешь либо сам влюбиться в ту, кто тебя не любит, либо разбить сердце девушке. А я бы не хотела для тебя ни того, ни другого!
Рейн покачал головой, взяв меня за руку:
— Лин, солнце мое… Начну с конца: я не выбираю тех, в кого могу влюбиться, да и мои подружки, скажем так, не испытывают ко мне никаких чувств. Я это очень хорошо чувствую, знаешь ли, — в его голосе зазвучала горечь.
Мне вдруг стало обидно за него, я сжала его пальцы в ответ:
— Знаешь, Рейн, я верю, что однажды ты встретишь ту, что сделает тебя счастливым!
— Я тоже в это верю, — улыбнулся он мне, — но пока я встретил только одну девушку, в которую бы мог влюбиться — тебя. Нет, не смущайся! Знаешь, я недавно понял, что отношусь тебе как к сестре — я всегда мечтал о сестренке. Ты не против?
— Это огромная честь для меня, как я могу быть против? Знаешь, я тоже отношусь к тебе как к брату, — улыбнулась я ему, глядя в ласковые синие глаза.
— Ну а насчет брака… После твоего разговора с моей мамой они точно ничего не будут предпринимать до окончания Академии, а что будет там — неизвестно!
— Ага, то ли конь умрет, то ли король, то ли сам шут помрет, — кивнула я, после чего в ответ на его просьбу пояснить рассказала байку о Ходже Насреддине, заменив персонажей с учетом местного колорита.
— Отличная шутка, мне понравилась, — заявил Рейн, отсмеявшись, — вот именно так и обстоит дело! Так что не беспокойся обо мне, хорошо?
— Ладно, не буду! Но если тебе понадобится совет умудренной женщины… - важно проговорила я, но мою речь прервал задорный смех Рейна.
— Ох, Лин, ты меня сегодня уморишь! Ты главное сама не влюбись!
Именно этот разговор я вспомнила, с улыбкой глядя на Рейна, увивающегося за дамами. Кэл поймал мой взгляд и покачал головой:
— Он шалопай, но друг хороший!
— Не просто хороший — замечательный, — улыбнулась я в ответ, — как и ты.
Я смотрела на моих друзей и думала: рано или поздно мне придется открыться, рассказать все о себе. Простят ли они меня за то, что я так долго лгала им? От одной мысли о том, что они могут с презрением отвернуться от меня, во мне все холодело. Но рассказать им означало подставить под удар и себя и их.
Возвращались с бала мы поздней ночью, все вместе. Вдруг с неба сорвалась звезда, затем еще и еще. Мы остановились, заворожено глядя на невероятное зрелище, а Кэл внезапно обнял меня за талию и шепнул: