— Свастика? — удивился Коля. Ему как-то было недосуг разглядывать деньги, но вроде он ничего подобного не встречал.
— На совзнаках. Фоном. Глупцы пытаются использовать богов. А боги этого не простят. Я считаю, что власть должна знать — игры такого рода очень опасны.
Николай прекрасно понимал закамуфлированную горечь настоятеля. Какие-то проходимцы подобрались к власти и теперь пользуются всеми благами нахождения рядом с «сильными мира сего». Это было очень интересно. Пересекаясь с буддизмом во многих аспектах, эти группы были, тем не менее, от него чрезвычайно далеки. Но на непросвещённый взгляд тогдашнего истэблишмента всё это сливалось в единую жёлто-оранжевую кучу. А ведь между тем, буддизм в стране исповедовали калмыки и буряты — были дацаны, даже в Петербурге. Поэтому в случае неудачи удар будет нанесён в том числе и по ним.
Коммунисты явно хотят прорыва в эзотерике. Это понятно. Совершив революцию и добившись невозможного в политике и войне, они ожидали чудес и в других областях. Вспомнить эксперименты Сталина в медицине и биологии. Наверное и эзотерики это коснулось. Впрочем, вряд ли Сталин к этому причастен. Всё-таки, бывший семинарист. Скорее, просто не возражает. А что, интересно, обещает Бокий на Политбюро?
Николай списал московский адрес адептов тайн Востока. Он помнил, что Шамбалой увлекались в 20-е годы как коммунисты, так и фашисты. Поэтому был уверен, что ниточка от этой религии приведёт его к Бокию. Пока не было ясно, что можно было предложить восточным людям взамен, но это покажет время. Главное начать, потом углубить — с горбачёвскими интонациями подумал он.
К поезду они еле успели. Паровоз дал гудок, и стыки стали петь всю привычную песню. Выпив чаю, Николай стал раскладываться. Спать хотелось зверски. Он уже почти что спал, когда Надежда вошла в купе. На ней был какой-то пёстрый халатик и полотенце через плечо. Она села на свою постель и неожиданно спросила.
— Зачем ты их убил?
— Не понял, изумился Николай.
— Ну, мне не в первый раз. Уступил, им бы и денег не потребовалось.
Николаю понадобилось некоторое время, чтобы понять смысл её слов.
— Что то не привык я к таким отношениям. Давай спать, а.
Она подошла к нему.
— Нет, ты из-за меня? Да?
— Размечталась, дура. Спи давай.
— Ну что ты так…
Она села на пол, стала вровень с ним лицом. Долго смотрела на него, потом уткнулась головой к нему в плечо и заплакала. Николай повернулся на бок, и, понимая, что этого не нужно делать, стал гладить её волосы. Она подняла лицо и крепко поцеловала его. Слёзы текли по щекам, они были солёные и горькие, а Надька продолжала целовать его короткими, отрывистыми движениями, попадая то в скулу, то в глаза. Он начал возбуждаться, усталость прошла и желание стало расти. Он вспомнил грохот выстрелов, запах пороха и лежащие тела. Желание уже захлёстывало его. Коля осторожно снял её руки и поднялся вместе с ней. Сдёрнул с неё халат — под ним ничего не было, только молодое и крепкое тело двадцатилетней женщины. Он с силой провел рукой по груди и животу и она вздрогнула, потом взяла его руки в свои и, положив на грудь, с сильно сжала. Полувздох, полустон вырвался у неё, глаза закрылись. Надежда начала лихорадочно гладить его, прижимаясь всем телом и снова целуя его коротко и быстро. Николай остановил её, сильно и долго поцеловал в губы. Потом встал сзади и наклонил. Она уперлась руками в окно, и он вошёл сзади в мягкую, горячую плоть возбуждённой самки. Девушка умело двигалась в такт, возбуждаясь всё больше и больше. Её дыхание стало глубоким, соски под его пальцами напряглись. Николай внезапно почувствовал, что сейчас кончит. Он с силой сжал бёдра девушки и пароксизм наслаждения резко охватил его. Он кончал долго и остро, его мышцы сжимались, тело изгибалось. Наконец всё кончилось. Надежда застонала и замерла.