— А там уже пойдёт веселье! — азартно воскликнул лейтенант, забыв, кому он это рассказывает.
Джонни усмехнулся и одним неуловимым движением свернул ему шею. — Достал, мразь!
* * *
Джонни отправил Джоша отдыхать, сменив его на посту. Вообще-то, по плану он должен был медитировать — в призрачном теле лететь к Чену, сообщить, что первая часть задания выполнена, основным силам пора выдвигаться. Он даже сел на колени и закрыл глаза, но ощущение неправильности всего происходящего не отпускало дух. Будто бы некто нашёптывал Джону: «Не торопись, оглянись, подумай…» Думать в общепринятом смысле Джон отродясь не умел, его мысли текли сама, как вода — то ручейком, то водопадом, то гейзером — и как вода, всегда находили себе дорогу.
И лучшего способа, чтобы по-своему поразмыслить, чем стоять в дозоре, Джонни с детства не представлял. Вот странное дело — в дозоре он забывал обо всём, прежде всего о времени, полностью очищал сознание, в мозгу царила мёртвая тишина, и что-то при этом всё равно думалось — ведь самые ясные и простые решения появлялись именно после дозорной вахты. Но в этот раз Джон не сразу смог правильно настроиться — из головы не желали уходить навязчивые мысли. И он решил просто дать им выговориться, авось, уйдут, когда самим надоест.
Заводилой у банды непрошенных мыслишек был совсем уже пакостный вопрос: «Какого ж хрена тебе не жилось в родном городе, Джонни?» Он вдруг отчётливо осознал истинность простой поговорки «где родился, там и пригодился». Плох ли, хорош был его мир, главное — тот мир был родным. Он его чувствовал кожей, понимал без слов — в нём всё было разумно и логично, и там всё предрешено! Джонни был уверен, что вот сейчас шакалы убивают друзей его детства и, если не убили ещё вчера, обязательно убьют завтра. Джон мог бы остаться с ними, со своей судьбой — погибнуть по неумолимым законам большого мира. Но он, как торнадо, ворвался в жизнь «нормальных» людей. Первый хороший человек, так помогавший Джону, бармен Сэмми, застрелен Люси, его любимой. А Люси из-за него послала службу и Родину в жопу. Он спас Чена, в результате полторы тысячи крыс-огородников и их рабов не переживут этих суток. Он создал отряд, обломал рога клану Та-ну — теперь их враги все кланы. Его отряд чистит город, защищает людей — из-за этого на людей идёт войной собственная национальная гвардия.
И даже это решаемо. Джон был уверен, что отряд с дружественными стаями зароет гвардейцев в руинах. Он даже составил в воображении набросок плана. Захватывать и чистить огороды враг, скорей всего, прикатит налегке — у них весь расчёт на «советников». Пяток грузовиков и пару-тройку бэтров — вполне достаточно. Справиться с ними хватит сил даже у его пятёрки, а по-хорошему, из засады, неожиданно, работы на пару отделений бешеных жандармов. Дальше нужно было бы лишь дать неприятелю радиосигнал о готовности, благо, радист с рацией в их руках, и организовать «размещение» прибывающих частей. Он лично с шакалами и крысиные стаи в руинах, дождавшись выхода последних гвардейцев, устроили бы проходящим в развалинах колоннам показательное избиение. А отряд тем временем реализовал бы план лейтенанта Ха-риса — мятеж в лагерях со всеми аттракционами… и артиллерия, как вишенка на торте.