Леонардо вдруг осенило, что для Кайит Бея эти эмиры были как семья; они держались с ним уважительно, но то было лишь уважение одного брата к другому — не считая старшего эмира, которого калиф называл Хилалом. Хилал в этой странной семье исполнял роль родителя и обращался с калифом как со своим дитятей. Смущённый этой причудливой связью между калифом и евнухами, Леонардо уставился на ковёр, который изображал рай: сады, иссечённые каналами, пруды, кишащие рыбой, кустарник, цветы, утки и множество птиц.
— Тебе так понравился этот ковёр? — спросил Хилал. — Сядь, маэстро — вон там, рядом с Куаном. — Один из эмиров передал старику толстую книгу в сафьяновом переплёте, и Хилал, листая страницы, продолжал: — Наш повелитель был так добр, что показал нам твои труды, и мы весьма впечатлены ими, особенно твоим рецептом пороха. Твои пропорции угля, серы и селитры дают более мощный состав, чем наш. Но более всего, друг мой, блистаешь ты в своих пушках. Видел ты, как мы испытывали их?
— Я слышал разрывы, когда хоронил своего друга, — ответил Леонардо.
— Ах да — предателя. Какой позор! — Хилал помолчал. — Боюсь, сегодня это не последние похороны. Твой снаряд оказался весьма эффективным.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мы выстрелили одним из твоих снарядов, и он упал на наших солдат, которые из любопытства подошли слишком близко к цели. Вина, конечно, их собственная, и тем не менее...
— Я сожалею, — сказал Леонардо.
Хилал не сводил с него глаз.
— Демонстрация была весьма впечатляющая, маэстро, и тем не менее я на твоём месте передвигался бы с осторожностью. — Леонардо взглянул на него недоумённо, и старик продолжал: — Другие эмиры тысячи не слишком к тебе расположены.
— Из-за того, что погибли их солдаты?
Хилал улыбнулся.
— Вероятно, да, но эмиры ненавидят тебя за то, что ты близок к нам.
— К вам?
— Мы понимаем важность артиллерии и огнестрельного оружия. Понимают и наши враги, ибо они уже долгие годы покупают пушки у твоих соотечественников. Но похотливцы за стенами этой комнаты признают только кавалерию и тактику открытой войны. Они трахаются, испражняются и сочиняют стихи исключительно в сёдлах своих коней. Твоё оружие спешит их — и надолго, потому что верхом невозможно одолеть Турка. И они это понимают.
Леонардо уже доводилось слышать, что турки создали передвижные укрепления, скрепив вместе тяжёлые повозки и поставив на них пушки и аркебузы. Ему не терпелось увидеть эти сооружения.
— Они видели также твои стихи, — продолжал старик. — Тебе не следовало бы ставить подпись на свои военные машины, маэстро.