За этой сценой с интересом наблюдала Телефонная Трубка. Первым ее движением было позвонить и сообщить куда следует, но потом она подумала, что не стоит связываться, да к тому же интересно было узнать, чем кончится эта история.
А когда все кончилось, Телефонная Трубка принялась всюду звонить:
— Наша-то недотрога! Делает вид, будто так уж верна своему Ключу, а на самом деле…
Старый, разбитый Пест, непригодный к дальнейшей работе в ступке, остался на кухне в качестве разнорабочего: забивает гвозди, взвешивает продукты, выполняет различные мелкие поручения. Он значительно подобрел и даже подружился с Рафинадом, к которому прежде был беспощаден.
— Я понимаю, как вам приходилось несладко, — говорит он кусочкам сахара. — Жизнь меня многому научила.
Но если бы жизнь, о которой говорит Пест, дала ему возможность вернуться в ступку…
Впрочем, пусть об этом беспокоится Сахар.
Когда стали заселять новый дом, первой в нем поселилась Трещина.
С высоты своего потолка она оглядела отведенную ей комнату и презрительно сплюнула штукатуркой.
— Ерунда! И это называется — новый дом!
— Чего вы плюетесь? — проскрипела Половица, приподымаясь. — Раз вам не нравится, не надо было вселяться.
— А если я хочу в новый дом? Сейчас все тянутся к новому, — с какой стати мне отставать от жизни!
Трещина сказала — как припечатала. Потому что при последних словах из нее вывалился Кусок Штукатурки, который сразу поставил Половицу на место.
«Ишь ты, заступник нашелся! С такими повадками, глядишь, дом и вовсе развалится!»
Так подумали двери, и окна, и даже Выключатель, которому, казалось, все было до лампочки. Подумали, но вслух не сказали: кому охота, как Половице, получить за Трещину?
Понимая, что в делах торговли она имеет некоторый вес, Гиря восседала на чаше весов, иронически поглядывая на продукты.
«Посмотрим, кто перетянет!» — думала она при этом.
Чаще всего вес оказывался одинаковым, но иногда случалось, что перетягивала Гиря. И вот чего Гиря не могла понять: покупателей это вовсе не радовало.
«Ну, ничего! — утешала она себя. — Продукты приходят и уходят, а гири остаются!».
В этом смысле у Гири была железная логика.
В семье Сверла радостное событие: сын родился Родители не налюбуются отпрыском, соседи смотрят — удивляются: вылитый отец!
И назвали сына Штопором.
Время идет, крепнет Штопор, мужает. Ему бы настоящее дело изучить, на металле себя попробовать (Сверла ведь все потомственные металлисты), да родители не дают: молод еще, пусть сперва на чем-нибудь мягоньком поучится.