Тут я вскочил на ноги и бросился к старику. Я все понял.
— Папа Карло! Вы тот самый папа Карло, а это тот самый пудель Артемон? Это про вас написано в книжке «Золотой ключик, или Приключения Буратино»?
Старик усмехнулся и кивнул головой. Пудель взглянул на меня и слегка завилял хвостом. Я не помнил себя от радости и кричал:
— А я — читатель этой книжки! Я прочел ее пять раз с начала и пять — с конца, три раза вдоль и два поперек! Я все про вас знаю! Скажите мне скорее, где теперь Буратино, где Мальвина и Пьеро? Живы ли они, здоровы ли и что они поделывают?
— А вот пойдемте с нами — сами увидите! — ответил Карло.
Он уложил покупки в корзинку и повел меня к маленькой дверце с большой надписью: «Посторонним вход воспрещается!»
Пудель поплелся за нами следом.
Едва я переступил порог, как стал понимать собачий язык.
Я слышал, как пудель ворчал себе под нос:
— К чему это кормить детей мандаринами, яблоками и виноградом? И кисло, и сладко, и оскомина на зубах! Тьфу, подумать противно! То ли дело свиная котлета с косточкой!
— Цыц! — сказал Карло. — У всякого свой вкус.
И пудель замолчал.
О том, как читатель превратился в писателя
Сначала мы шли темным коридором, потом спустились по ступенькам, потом опять стали подниматься по узкой лесенке, держась за шаткие перила. Сверху шел слабый свет, и было слышно, как звенит какой-то бубенчик.
Потом стало светлее, и звон раздался у нас над самой головой. Я взглянул вверх и увидел, что над нами, на площадке лестницы, горит яркая лампочка. А под лампочкой стоит смешной деревянный мальчик с торчащим носом и сбивает что-то ложкой в серебряном стаканчике. Так вот откуда шел звон!
Мальчик увидел нас и вскрикнул от радости. Он вскочил верхом на перила и вмиг съехал вниз — прямо в руки старику. Он сидел на руках у Карло, болтая тонкими ножками, вертел носом во все стороны и пищал:
— Папа Карло, попробуй моего гоголь-моголя! Это не простой гоголь-моголь, а из розовых лепестков. Я его для тебя сбивал!
Он совал старику в рот полную ложку розовой пены, и его тень с торчащим носом смешно плясала на стене. Карло утер губы и отвел ложку, но мальчик не унимался:
— Помнишь, как ты накормил меня своей последней луковкой, а сам лег спать голодный? Ну покушай теперь моего гоголь-моголя, покушай, пожалуйста!
— Не балуйся, сынок! Веди себя хорошо. Видишь, я читателя с собой привел! — сказал Карло.
— Читателя? — Мальчик повел на меня лукавым глазом и вдруг вырвался из рук Карло. Он вскочил на спину пуделю и поехал впереди нас, выбивая ложкой веселый марш по стаканчику и крича: