— Заказы на сканеры размещают на продвинутых предприятиях, — поведал мне Рафик. — Под видом экспериментального медицинского оборудования. Заводы и не знают, что изготавливают.
— И много уже изготовили?
— Пока один.
— На наши заказы конкурс, — подтвердил Витя. — Недавно два оборонных предприятия передрались. Менеджеры перестреляли друг друга из своих же изделий. Наука — она и в подполье наука. Даже работает где-то подпольный СверхНИИ — по разработке сверхчеловека.
— Где же готовят кадры для этого?
— В Румынии, — пошутил он. — Вру. Сам прикинь, кто, по-твоему, притормозил утечку умов?
— Неужели ты?
— Нет, я не в этом бизнесе. Но хотел бы войти. Как ты думаешь, за тебя небольшой пакетик акций дадут?
— Если моя догадка верна, то тебе хана, — сказал Рафик. — Он просто обязан убить твой оригинал — для чистоты эксперимента. И посмотреть, что будет с двойником после этого. А потом и двойника уберет — как свидетеля. Да и меня, по всей вероятности, тоже.
Стало ясно (но и грустно тотчас), что Рафик, конечно, прав.
За время, проведенное мной у Вити, я окреп и набрал вес. Из кожи на голове стали вырастать курчавые цыганские волосы.
Витя начал вслух задумываться о моей дальнейшей судьбе.
— Что же с тобой делать, румын? В нашей многонациональной, но малофункциональной стране, надо брать на себя какие-то функции. Мне один чинарик документы обещал на тебя выправить. И даже полную родословную расписать — с румынскими господарями, цыганскими конокрадами и всякими кутюрье. Запишу на тебя половину кинотеатров. Ты будешь Карабас, а я Барабас, будем вместе вертеть вертепом. Ну, хочешь, ты будешь Барабас, — предлагал он. — Или охрану кинотеатров на себя возьмешь. После того, как милиция распалась на полицию и ментов, последние перешли на работу к нам. Но этой бывшей милиции свой Мюллер нужен.
— А ты говорил — Карабас.
Однако Светка ни в качестве Карабаса, ни в мундире шефа-геноссе-Мюллера видеть меня не желала. Боялась, что ли, что я часть Витиных денег на себя оттяну?
— Я тебя все равно отсюда сживу, — шипела эта змея. — Я тебя в подвале сгною, если не съедешь.
— Шла б ты в шоп, — сказал я почти что почтительно.
Когда я входил в дом, мне в спину вонзился истошный Светкин фальцет.
— Слышь, Свет! Ты матом так больше не выражайся, ладно? — ласково прокричал ей из бассейна Витя. — И не ходи голая! О-ка?
Светило солнце. Пригревало газон. Хороший день для культурной революции.
— Если ты его не прогонишь, я его сама прогоню!
— Да ты что, совсем прибурела, сука? Если ты главная, тогда я — кто? — доносились до меня враждующие супружеские голоса.