Интересно, о чем это она?
Я осторожно пробралась между кадками и перилами и подкралась к следующему окну, как оказалось, ведущим в тот самый малый зал, где уже сидели за столом оба родителя принцессы. Но окно было закрыто, так что ничего интересного услышать не получалось.
Решила пройти еще немного, но заглянув за очередной угол, чуть не наткнулась на группу стражников. Один полностью закрывал проход на улицу, но, поскольку стоял спиной к террасе, то меня не заметил. Тихонько отползла назад за угол и попробовала перелезть через перила. Рука уперлась в невидимую стену, свободно пропускавшую воздух, но не меня. Теперь понятно, почему балконная терраса не охраняется: я ощущала дуновение ветерка, проникающего снаружи, но и мизинца просунуть не могла сквозь невидимый барьер. Запомню на всякий случай — таким путем убежать не получится.
Вздохнула и отправилась обратно. Хотела еще раз взглянуть на леди Одэтт. Но не судьба — в той комнате уже никого не было.
В спальне у меня все оставалось по-прежнему. Даже странно, почему к принцессе никого не приставили прислуживать? Горничные не заходят, даже ужина не принесли? Хотя…Подошла и дернула шнурок. В комнату тотчас, как будто стоял и ждал вызова, вошел давешний старичок — Ветер. Жаль, что не женщина, но будем работать с тем, что есть.
— Ветер, ты ведь тут давно служишь?
Дедок растерянно взглянул на меня:
— Ники, я при тебе с самого рождения. Ты так ничего и не помнишь? — расстроился он.
— Нет, — жалобно смотрю на него, — мне Таисса начала было рассказывать, но ты же сам знаешь, что дальше случилось! — и, поскольку сама-то я это представляю плохо, держу паузу — пусть Ветер ее и заполнит. А он, зараза, ничего не отвечает. Я — жду. Потом понимаю, что Уильям был прав, — лучше паузу не делать, но если уж вышло[2]… Подбадривающе киваю Ветеру головой и вопросительно поднимаю брови — у папы только вот сегодня научилась!
Ветер, наконец, выплывает из задумчивости.
— Всю жизнь в двух словах не опишешь, — вздыхает он. — И про Таиссу еще ничего не понятно. Она тебя, Твое Высочество, сама бы ни за что не оставила. И не навредила бы. Я ее уже сколько знаю…Под принуждением она была, Светлейшая видит — под принуждением!
Ветер вздохнул и опять замолчал. Мне что же — из него клещами все тянуть?!
— А король? В смысле — отец?
— Отец твой — человек непростой. Государственный. И ничего во вред своему королевству не сделает.
— А мне? — тут же обеспокоилась я. Заявление Ветра несло какой-то тревожный смысл, но я не могла его уловить. Но попой чувствовала — он есть.