— Боже мой! Вы так быстро говорите, что я совсем не успеваю следить за ходом ваших мыслей. — Шарль Легран рассмеялся (хорошее вино и обожаемый им ягненок, да добавок присутствие красивой русской женщины, которая ему очень нравилась, привели профессора в самое благостное расположение духа). — Но я заметил, что отсутствует еще и доктор. И это, мне кажется, очень нервирует мадам Нани.
— Да? А как вы догадались? По-моему её нервирует то, что красавчик шейх может достаться какой-нибудь из конкурсанток, а не её дочери. Посмотрите, она за весь вечер не отошла от него ни на минуту. Зато уже раз пять звонила по телефону.
— У вас уникальная память, дорогая Инесса, но не очень хорошее внимание. Мадам Нани отлучалась с яхты. И неоднократно.
— Да что вы? — фыркнула Инесса. — А мне кажется, что это у Сорбоннских профессоров плохо со вниманием. Нани уходила из общего зала. Но всегда вместе с шейхом! Но я и заподозрить ничего плохого не могу, ибо этот Мустафа держится с Нани так, словно она ему уже тёща. Разве что мамой её не называет. Да и она, клянусь господом богом, того и гляди к концу вечера начнёт величать его «сынок»!
* * *
В это самое время та, кого так активно обсуждали Карпинская и Легран, теребила в тонких пальцах мундштук ароматного кальяна, отвечала на вопросы Мустафы, но, по всему было видно, что мысли её где-то далеко:
— Господи, пусть это будет в последний раз! — пробормотала она.
— Простите? Я не расслышал. — тут же включился в разговор красавец-араб. — Вы о своей дочери? О её приступе? Но я вас уже заверял, и готов присягнуть на Коране, что ничего плохого я не подумал. Это просто обычный обморок. Не расстраивайтесь вы так.
— Да при чём здесь Аделаида! — повысила голос Нани, и тут же осеклась, — Хотя, вы правы… Это просто нервы. И ещё это штормовое предупреждение. Как вы думаете, моя яхта сможет пришвартоваться в такую непогоду?
— Вы смелая женщина, госпожа! Впрочем, ни «Сириусу», ни «Аделаиде» шторм не страшен. У нас опытные капитаны и великолепные посудины. Я просто уверен, что всё будет хорошо. Но если вы нервничаете, мы можем еще раз позвонить вашему Доку в каюту…
— Он сказал, что Деля всё ещё спит. Возможно это и к лучшему.
Нани взглянула в сторону иллюминатора.
Тускловато-романтичное освещение кают-компании не давало возможности рассмотреть, что творится за бортом яхты. Специальная конструкция судна не позволяла ощутить все «прелести» шторма, но плавное раскачивание, большая амплитуда между нырянием яхты в низины и выныриванием её на гребни волн, ясно давали понять, что происходит с океаном. Более того, воображение рисовала гораздо более страшные картины, чем они могли быть в действительности.