Забор гремит, когда парни раскачивают его. Разумеется, они его не снесут, единственная их цель – наделать шуму.
Они пересекли дорожку, подойдя ближе к бамбуку. Она различает движение, перемещение теней. Они трясут и этот забор тоже.
– Мой маленький глазок что-то разглядел, – говорит один.
Но они ничего не видят, она это знает. Они играют в игру. Надеются вспугнуть добычу, как ее отец, пока еще был с ними, с помощью своего лабрадора вспугивал голубей. Голуби взлетали, отец стрелял, и собака приносила ему одного. Если голубь был еще живой, отец отсекал ему голову и бросал ее на землю, говоря, что так голубю лучше. Из шеи голубя капала кровь, и в траве лежала маленькая головка с клювом. Джоан припоминает, что он брал ее на охоту только один раз.
– И что ты разглядел? – спрашивает один обычным голосом.
– Что-то темное, – отвечает другой.
Они снова смеются. Уж не выпили ли они? – думает она.
Уткнувшись ей в шею, Линкольн тихо рычит, как Мадлз, когда ему наступают на лапу.
Когда парни смеются, ее страх утихает, и она с удивлением понимает, что разозлилась. Эти идиоты размахивают перед ней винтовками и поют детские песенки. Заставляют ее сына хныкать и прижиматься к ней. Она вспоминает, как в студенческие годы была однажды в доме с привидениями и перед ней шел крупный мужчина – ростом больше шести футов, с фигурой футболиста, – шел так близко, что она натыкалась на него, когда он резко останавливался. Она пришла со своим парнем, но здоровяк был более надежным щитом. И вдруг в свете строба выскочил зомби в маске, в трех дюймах от ее лица держа в руках бензопилу. Она неожиданно громко закричала, и здоровяк, должно быть, тоже испугался, потому что он – при вспышке белого света – стукнул зомби по лицу. На полу вместо зомби оказался подросток, который стащил с себя маску. Он стонал, изо рта у него текла кровь. Ей совсем не было жалко этого парня, и она была благодарна футболисту.
Они подростки, думает она, эти парни с оружием. Вовсе они не мужчины. Дебилы какие-то. Она не допустит, чтобы ее сына убили тупые, тупые подростки, распевающие песни.
Если они хотят поиграть, ну что ж, она тоже смотрит фильмы, и сама не прочь поиграть. И если она всего лишь персонаж, так проще действовать. Она высвобождает одну руку – другая по-прежнему теребит спутанные кудряшки сына – и шарит в траве в поисках куска бетона, который недавно бросила туда. Ее пальцы почти сразу натыкаются на него. Увесистый кусок с острыми краями помещается в ладони, как бейсбольный мяч. Она кладет его около себя и начинает шарить по земле, растопырив пальцы. Другой камень, больше первого, не умещается целиком в ладони.