Малыш Николя (Госинни) - страница 5

– Мой папа, – сказал он, – носит кепку, и это никакая не умора!

– Если бы он так нарядился в Техасе, это была бы умора, – продолжал смеяться Жоффруа, и Руфюс дал ему оплеуху, а Жоффруа вынул револьвер из кобуры и закричал: – Ты пожалеешь об этом, Джо!

И тогда Руфюс съездил ему ещё раз, а Жоффруа присел на землю и сделал «паф!» из своего револьвера. Руфюс прижал руки к животу и скорчил гримасу. Потом он упал и медленно произнёс:

– Ты убил меня, койот, но я буду отомщён!

Я скакал галопом по саду, подстёгивая себя сзади, как наездники подстёгивают лошадь, и тут ко мне подошёл Эд.

– Слезай с лошади! – велел он. – Это моя белая лошадь!

– Ну нет, мсье, – сказал я ему, – я здесь у себя дома, и белая лошадь – моя.

И тогда Эд стукнул меня кулаком по носу. В это время Руфюс громко засвистел в полицейский свисток.

– Ты – конокрад, – сказал он Эду, – а у нас в Канзас-Сити конокрадов отправляют на виселицу!

Тут вмешался Альцест:

– Минуточку! Ты не имеешь права его вешать, потому что шериф – я!

– Это с каких пор, курица несчастная? – спросил Руфюс.

Вообще-то Альцест не любит драться, но тут он взял свой деревянный томагавк и ручкой – бац! – стукнул по голове Руфюса, который этого совершенно не ожидал. К счастью, на Руфюсовой голове была кепка.

– Моя кепка! Ты помял мою кепку! – закричал Руфюс и побежал за Альцестом, а я снова поскакал по саду на своём коне.

– Эй, ребята, – сказал Эд, – кончайте это! Я кое-что придумал. Мы все будем нашими, а Альцест будет из племени индейцев. Он захочет нас захватить и возьмёт кого-нибудь в плен, а потом прискачем мы, освободим пленного и победим Альцеста!

Мы все были «за», действительно, отличная мысль, но Альцест не соглашался.

– Почему это я должен быть индейцем? – возмутился Альцест.

– Потому что у тебя перья на голове, дурак! – ответил Жоффруа. – И потом, если тебе не нравится, то и не играй. В конце концов, сколько можно, ты всем уже надоел!

– Ну и ладно, раз так, то я не играю! – Альцест надулся, отошёл в угол, вынул из кармана булочку с шоколадом и начал её есть.

– Надо, чтобы он играл, – сказал Эд. – Это наш единственный индеец, а если он будет упираться, я могу его ощипать!

Альцест заявил, что, так и быть, он согласен, но при условии, что в конце он окажется хорошим индейцем.

– Ладно, ладно, – отмахнулся Жоффруа, – какой же ты всё-таки настырный!

– А кто будет пленным? – спросил я.

– Да Жоффруа, конечно, – сказал Эд. – Привяжем его к дереву бельевой верёвкой.

– С какой стати? – теперь возмутился Жоффруа. – Почему это я? Я не могу быть пленным, у меня из вас всех самый лучший костюм!