– Так, после полдника, – нахмурив брови, встала со стула Лера.
– Какая строгая, – подмигнул я Никите, – ну, после полдника, так после полдника, мужики потерпят, правда?
Никита закивал, улыбаясь, при этом все же не сводя глаз с сумки, которую Лера убрала в тумбочку у плиты.
– Дети, мыться и за стол, – вытирая руки о полотенце, заткнутое за передник, сказала Тамара, – Влад, поешь с нами?
– Спасибо, но у меня дела, надо идти… – поднялся я с лавки, – Ну, бывай, Никит, будет время, заскочу обязательно в гости.
– Я провожу, – сказала Лера Тамаре, когда я уже выходил на улицу.
Стоя на открытой веранде, я облокотился на перила и стал разглядывать, как две щепки наперегонки плывут по весеннему ручью, утыкаясь в «берега» тающего льда.
– Ну, привет, – Лера прижалась к моему плечу и тоже уставилась на лужу, – попросить тебя хочу… Я знаю, чем ты с ребятами занимаешься, Григорий Иваныч рассказал.
– Вот же… Болтун – находка для шпиона.
– Вы, если будете где и на магазин с одеждой наткнетесь, соберите детской одежды и обуви… Ну, и взрослой, особенно нижнего белья, некоторым девчонкам переодеться даже не во что, я все свое раздала почти.
– Хорошо, – повернулся я к ней, – еще просьбы, пожелания.
– Будь осторожен, – Лера подняла было глаза, но, покраснев, снова уставилась на грязные ручейки, журчащие вдоль веранды.
– Буду, – чуть толкнул я ее плечом, – ты как сама-то?
– А знаешь, хорошо. Оказывается, мне нравится с детьми возиться, с Тамарой подружились, хорошая и добрая женщина.
– Может, как-нибудь посетим заведение Толика? Посидим… Он откроется скоро уже.
– Не знаю… Давай позже.
– Ну, позже, так позже. Ладно, пойду, – я чуть приобнял ее и, перепрыгнув лужу, соскочил с крыльца веранды.
Торопился я, собственно, к деду Галиму, так как информацией от Потапа о том, что куры тоже могут быть опасны, надо было поделиться. Но волновался зря – Галима я не застал дома, но зато там у него поселилась молодая татарская семья с ребенком. Мне открыл парень, представился Ринатом, и я передал ему то, что хотел сказать Галиму, но он, улыбнувшись, сказал, что после некоего инцидента почти всех кур пустили под нож и закоптили, а тех нескольких, что оставили – самых крепких и здоровых – рассадили по отдельным клеткам. Потопал обратно, выбирая фарватер по грязной тропе…
В лагере, вернее, теперь уже в Форте Джанет, жизнь кипела. Вояки, что обживали один из корпусов, что-то перестраивали внутри, громыхая инструментом. На расчищенной от снега и грязи площадке спортгородка какой-то офицер стоял перед строем явно гражданских и что-то говорил. Людей с оружием, похоже, ополчения, немного, не больше взвода. То и дело проезжала техника, груженная стройматериалом – это активно разбирали Северный.