Назаров готов был шибануть кулаком в эту усмехающуюся рожу. Но вместо этого кивнул:
– Давай… Какую пил?
– Да без разницы уже… «Стандарт» вроде. Заглотну, чтоб успокоиться.
Назаров встал так, чтоб оказаться спиной к камере, снимавшей вестибюль, взял деньги.
– Сядь на диван. Я сейчас.
Метнулся к бару. Айдаз и официанток, слава богу, рядом не было. Сказал Ерболу:
– Юр, налей сто граммов «Стандарта». И томатного сока.
Азиатское лицо бармена замерло в недоумении.
– Не мне это… Потом объясню. И расплачусь.
Со стаканами в опущенных руках Назаров вернулся в холл. Глаза сами собой вперились в черный глазок камеры. «Ведь предъявят», – решил. И сразу нашел отмазку: воду принес. Посетителю стало плохо, и он, Назаров, принес ему воды. Да и вряд ли сейчас кому-то дело до таких мелочей – через считаные дни этот ресторан исчезнет… И сразу стало легко, руку со стаканом водки поднял смело, подошел к криво сидящему на диване.
– Держи.
Тот уже дремал, и Назарову пришлось слегка попинать его по ботинку.
– А? Чего? – встрепенулся человек. – Что такое?
– Держи водку.
– Принё-ос. – Он принял стакан с тяжело колыхающейся в нем водкой, некоторое время готовился и в несколько натужных глотков выпил эти сто грамм; горло издало рвотные звуки, и Назаров протянул стакан с томатным соком:
– Запей.
Человек запил, отдышался и улыбнулся:
– Нормально… Я тебе пятюндиль дал?
– Да.
– А это всё на три сотни от силы тянет… Кто тебе еще такие чаевые?.. Видишь, как…
– Пора идти. – И Назаров решил припугнуть: – Сейчас менты обход делать будут. Перед закрытием теперь порядок такой. Так что давай.
Ожидал, что человек начнет снова капризничать, но ошибся. Он хоть тяжело, но послушно поднялся, нашел номерок.
– Ничего, – приговаривал, одеваясь, – их на каждом углу миллион… Еще упрашивать будет… Правильно?
Назаров покивал. Помог человеку найти рукав.
– А ты так всю жизнь, что ли? В обслуге.
– В смысле? – Назаров почувствовал давнее чувство ненависти к посетителям; да нет, не давнее, никуда оно не девалось, – просто научился его сдерживать, прятать. А сейчас от одного слова оно вырвалось, освободилось. – В каком смысле – в обслуге?
– Ну так вот… Нет, ты извини… Но ведь хреновая у тебя работа.
– А что – есть предложения?
Человек вопросительно посмотрел на Назарова, соображая, что он сказал. Сообразил, мотнул головой:
– Нет, друг, нету предложений. Сам на измене… В любой момент в голь свалиться боюсь…
– Ну так гуляй тогда. – И Назаров стал выдавливать человека к выходу.
Открылась дверь, и в ресторан ворвался снежный вихрь. Аж дыхание перехватило.