Распихав по карманам сигареты и солнцезащитные очки, мы вопросительно переглянулись. Я предложил Хэддлу взять тряпку ― вдруг он кого-нибудь поймает. Увесистого сибасса вытаскивать из воды приходится за жабры, и тут лучше не быть безруким. Тряпка же, наброшенная на колючие плавники, позволяет сковать рыбину в движениях, после чего ее можно извлечь из воды уже любым способом.
— My Lord… Иногда мне снится этот запах, ― выдал Хэддл первую за утро членораздельную фразу. ― А казалось бы…
Согласно календарику, который я приберег в кармане, верхняя точка прилива выпадала на пять утра. Так что море отступило не до конца, во всяком случае, не так далеко, как я планировал. Притихший, выдохшийся, но набиравший силы океан с трудом, казалось, приходит в себя после ночного разгула. Как живой, он уверенно и равнодушно пыхтел в лицо своим перегаром, тем особым отстоем морской требухи из детрита, отдающим йодом, который, хотя и типичен для берегов Бретани, каждый раз одурманивает и почему-то западает в память, стоит наглотаться его как следует.
Вдалеке, в узком просвете над горизонтом сквозь медленно плывущие облака просачивалось солнце. Оно уже просеребрило себе дорожку через весь залив. К обеду могло даже распогодиться.
Хэддл показал на скопление скал, перед которым торчал одинокий скалистый гребень, полностью окруженный водой, а поверхность воды перед рифами была темнее из-за глубины. Отложив короткий спиннинг, он направился к выбранному месту, перескакивая с камня на камень и там, где возможно, преодолевая заводи вброд.
Берег Пор-Эс-Тера я знал, как свои пять пальцев. Перед скалами, где мы разложили наше хозяйство, которые спускались к воде подмытыми террасами, проще, конечно, рыбачить с катера, а еще лучше ― промеривая дно эхолотом, встав на якорь или дрейфуя вдоль берега по течению, причем не обязательно отдаляться от него далеко, пятидесяти или ста метров уже предостаточно. Но если хорошо знать дно и начинать рыбачить в правильное время, до конца прилива, в катере нет необходимости. Достаточно продвигаться по выступам, вклинивающимся в воду и запускать воблер в заводи, так, чтобы он попадал поближе к подводной ступени, туда, где под толщей воды пролегает невидимый «древний» берег, со временем осевший, ― кое-кто из местных называет его «вторым». Так снасть оказывается над самым срывом в глубину, где обычно и водятся вожделенные знатоками крупные особи лаврака, в два, три килограмма и крупнее…
С бриллиантового отлива чешуей и колючим, как у судака, верхним плавником, с боковыми рисунком в виде полосок или пятнышек, лаврак, по-французски