— Есть! — отозвался Садыков. — Иди подушку ухом давить. Поднимем, будешь чинить сети.
— Добре! — Белухин, прогрохотав каблуками по трапу, спустился в кубрик.
После обеда, когда «эпроновец», выспавшись и отменно поработав ложкой, принялся вместе с Борей-боцманом и ещё двумя рыбачками сноровисто перебирать сети, Самохин, в свою очередь, спустился в кубрик сейнера, где оставался до самого Красноводска.
* * *
Красноводский порт встретил запахом нагретой нефти, тучами мух, немыслимой жарой.
Когда «Псел» медленно подходил к пирсу, выбирая свободное место у причала, Андрей издали увидел на берегу солдата-пограничника, отметив про себя острое внимание к нему «эпроновца». Но тревожился тот, казалось, совсем по другому поводу.
Озираясь по сторонам, Белухин перебежал от кормы до бака сейнера, вернулся к рулевой рубке, взобрался на лебедку, придерживаясь за мачту, крикнул:
— Ушли! «Альбатрос» ушёл! А за нарушение трудовой дисциплины под суд!
Едва дождавшись, когда «Псел» причалит, Белухин со своим чемоданом прямо с борта прыгнул на пирс и, ещё некоторое время вертя головой, высматривал свой бот или кого-нибудь из членов команды.
Крайнее напряжение нервов чувствовалось в его движениях, но ни Самохин, ни встречавший его солдат-пограничник не проявили к нему никакого интереса, и Белухин заметно успокоился.
— Спасибо, братишки, хорошо довезли! — весело крикнул он команде сейнера. — До свиданья, товарищ старший политрук! — попрощался с Андреем. — Пойду в портнадзор искать своих.
— Счастливого пути, — ответил ему Андрей и, сердечно попрощавшись с Борей-боцманом, капитаном Садыковым, работавшими на палубе рыбачками, сошёл на берег.
— Товарищ старший политрук, — доложил встречавший его пограничник, — комендант майор Судзашвили прислал за вами машину, просит к себе.
— Можно ли отсюда, из порта, позвонить майору Судзашвили?
— Конечно, товарищ старший политрук, с нашего КПП.
Самохин прошёл за своим провожатым в глинобитную мазанку, где его встретил дежурный старший сержант, попросил связать его с комендантом.
В трубке тотчас же раздался бодрый голос с заметным кавказским акцентом:
— Майор Судзашвили слушает.
Андрей доложил о прибытии.
— Отлично, дорогой! Садитесь с моим шофёром Астояном в машину, срочно приезжайте. Ваш начальник отряда полковник Артамонов через каждый час звонит, хочет с вами поговорить.
Город так же, как и порт, встретил Самохина пылью, зноем, мухами. Всюду избыток людей, мелькание лиц, гул голосов, неотступный запах нагретой солнцем нефти.
С сердечной болью наблюдал Андрей протянувшиеся вдоль дороги пестрые таборы, палаточные городки, построенные теми, кто дожидался своей очереди, чтобы ехать дальше, в глубь страны. Самохин уже знал, что в городе нет своей воды, её привозили по железной дороге со станции Кизыл-Арват в огромных пятитонных чанах, установленных на платформах. Но разве можно привезти воду для населения, увеличившегося в несколько раз, когда дорога в первую очередь пропускает нефть для фронта и грузы эвакуирующихся промышленных предприятий?