Поднимаясь к себе в кабинет и подведя черту под всем, что передумал, наблюдал и пережил в течение дня, Кузнецов неожиданно вспомнил о Новикове, каким увидел его, шагающего через двор к траншее, отягощённого цинками патронов, спокойного и уверенного в себе.
«Не забыть бы распорядиться о приказе на Новикова», — подумал, входя в примыкавшую к его кабинету дежурную комнату.
— Начальника штаба ко мне, — приказал, выслушав рапорт дежурного по отряду. — Передайте, чтобы взял с собой карту участка, — добавил, зная наверняка, что напоминать о карте начальнику штаба, человеку в высшей степени пунктуальному, совершенно излишне. — Свободны. — Он взялся за ручку двери своего кабинета.
— Есть, — ответил дежурный. И позволил себе напомнить: — Вас к аппарату, из округа.
— Хорошо. Знаю.
Он, прикрыв за собой дверь и повесив фуражку на колышек вешалки, сел к письменному столу, мысленно сводя воедино и оценивая разрозненные данные рапорта. Ничего нового. Ничего утешительного. Зловещее слово «война», которое он до времени, до сей поры и до сей минуты опасался произносить, заменяя его общепринятым «возможная провокация», возникло перед ним во всей устрашающей наготе.
Война!..
Первым желанием было снять телефонную трубку, сказать жене — пусть собирается, тянуть дальше некуда, незачем и крайне опасно. Он поднял руку, но, не донеся ее к аппарату, опустил ладонь на столешницу, где, кроме нескольких остро отточенных карандашей и тяжелого письменного прибора из серого мрамора, не было ничего, сдвинул прибор в угол стола, освобождая место для карты.
Зазвонил телефон. Кузнецов снял трубку и, услышав голос жены, вздрогнул, хотя только что сам намеревался ей позвонить.
— Ты вернулся? — спросила спокойным голосом.
И он впервые за много лет не поверил её спокойствию.
— Прости, я занят, — ответил, как отвечал много раз. — Через полчаса буду. — И поспешно добавил: — Я ещё предварительно позвоню.
И только положил трубку на рычаг аппарата, как снова раздался звонок — к прямому проводу.
* * *
Начальник штаба отправился к себе, чтобы продублировать комендантам приказ о готовности номер один.
Кузнецов, возвратясь в кабинет, остановился перед окном, выходящим на тихую улочку. Перед глазами продолжали мелькать клавиши аппарата, змеилась узкая полоска бумаги, и черные буковки складывались в слова, короткие, по-военному лаконичные. ДСВ — так закончился разговор с округом. До свидания — означали три прописных буквы.
Округ не получил указаний об эвакуации семей командиров границы.
Кузнецов поднес к глазам узенькую полоску бумажной ленты. В ушах отдавался тревожащий перестук металлических клавиш: «ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН — ДСВ».