Канонада грохотала день за днём. Блицкриговцы подтащили осадную артиллерию и обстреливали Соловец. Мощные снаряды, казалось, должны были разнести наши форты по камешку, но ни тут-то было. Крепость, как и в прошлую войну, оказалась не по зубам даже самым мощным пушкам. Подтащить же чудовищные железнодорожные орудия враг не мог. Именно из-за этого ближайшая железнодорожная ветка прикрывалась крепостью и находилась от неё на весьма приличном расстоянии.
Мы вылетали всё реже. Блицкриговцы буквально заполонили воздушное пространство над Соловцом. Пушки и пулемёты, защищавшие наши взлётную полосу, не замолкали, казалось, ни на секунду. Когда мы шли к нашим аэропланам, тысячи гильз звенели под ногами. Они рассыпались в разные стороны. Летели вниз с высоты взлётной полосы. А стрелки, сидящие за зенитными пулемётами, полосовали небо длинными очередями, отгоняя вертящихся блицкриговцев. И это тоже сильно усложняло нам жизнь. Трудновато взлететь, когда рискуешь получить пулю не только от врага, но и от своего же зенитчика.
— И зачем они только рискуют так? — спрашивали мы друг друга. Ведь никакой разведки производить над крепостью особой надобности не было. Но никто не станет рисковать зазря, значит, цель у этих весьма опасных полётов имелась. И все задавались вопросом — что это за цель.
Не прошло и трёх дней осады, как мы узнали этот ответ. Он стал очевиден. На горизонте повисла громада линейного крейсера «Дерфлингер». Главный калибр его открыл огонь. Орудие крепости сосредоточилось на ответной стрельбе. Основное достоинство его было и его основным недостатком. Из-за неподвижности наш главный калибр бил намного точнее любого флотского, однако был очень уязвим для вражеских снарядов.
Никто не сомневался, что именно с целью разбить наше главное орудие сюда и прибыл «Дерфлингер» со своей эскадрой прикрытия. Теперь нам надо было что-то с ним делать.
Из-за постоянных обстрелов врага и крутящихся в небе блицкриговских истребителей, практически прижавших нас к земле, мы могли больше времени проводить в совещаниях. Все они были посвящены одному вопросу — как нам остановить «Дерфлингер», покуда он не вывел из строя наш главный калибр и не расправился с Соловцом так же, как с Берестьем.
Собственно, никаких особых идей на этих длинных совещаниях не было. Мы сидели часами в опустевшем каземате и проговаривали одни и те же вещи. На третий раз уже не у меня одного возникло стойкое чувство дежавю. С другой стороны, за толстыми стенами каземата, где раньше хранились снаряды к многочисленным орудиям крепости, почти не было слышно грохота канонады.