— Ну, он готов на любое безумство, лишь бы посчитаться с чёртовым «Дерфлингером».
— Вот как раз безумство я и хочу ему предложить.
Бронд был, конечно, вовсе не рад подъёму посреди ночи. Он зевал и то и дело почёсывал свою буйную шевелюру. Однако как только я изложил ему суть нашего безумного плана по захвату «Дерфлингера», всю сонливость его как рукой сняло.
— Значит, вы прикрываете моих ребят от блицкриговских аэропланов? — уточнил он. — А мы в это время гарпуним «Дерфлингер». — Он попытался пригладить спутанные со сна волосы. — Весьма заманчиво. Вот только потери могут оказаться слишком велики.
— Ты стареешь, Бронд! — сказал я. — Когда это было, чтобы ты риск мерить брался?
— Война идёт, Готлинд, — ответил мне Бронд. — Нам уже трижды приходилось уходить от неё. Мы — пираты. Стараемся не лезть во все эти политические и военные дела. Нечего нам там делать. И всё равно, вляпываемся в войну раз за разом! Несём потери. Между прочим, среди самых молодых.
— А ты подумай тогда о том, — в том ему произнёс я, — что будет, когда «Дерфлингер» разберётся с Соловцом. За кого его эскадра примется после этого? Не рассчитываешь же ты, Бронд, на то, что останешься незамеченным, когда Блицкриг займёт Прияворье.
Командор китобоев громко недовольно засопел. Но приведённые мной доводы оказались слишком убедительны.
Я остался в крепости Китобоев до утра. Это должно было послужить знаком того, что Бронд согласился на наш безрассудный план. Я был рад встрече с Якобом и дочерью Бронда — Силке. Однако долго болтать нам не пришлось. Время поджимало. Мы успели обменяться только парой фраз перед отлётом. Потому что с первыми лучами солнца вся эскадра Китобоев принялась экстренно готовиться к вылету.
И вот горы ожили. Все корабли эскадры Китобоев поднялись в воздух. Вокруг них роились десятки воздушных мотоциклов. Среди них летел и я на своём «Шмеле». А в авангарде, конечно же, безумно отважная Силке. Девчонку совсем не смущало то, что мы летим прямо в самое пекло воздушного сражения между крепостью и эскадрой воздушных судов. Один снаряд, даже не главного калибра, легко превратит в мешанину из костей, металла и сгоревшей плоти. Но никого из юных китобоев, управлявших мотоциклами, это не смущало. Реакции людей старше двадцати пяти лет уже не хватало для того, чтобы летать на подобных аппаратах. Именно поэтому среди авангарда Китобоев не было никого старше этого возраста.
Главное орудие Соловца молчало. Не знай я о том, что это сделано намерено, я бы точно ужаснулся. Однако всё равно в голову закралась мысль о том, что врагу удалось всё же вывести его из строя — и теперь вся наша совместная с Китобоями затея отправляется прямиком псу под хвост. Мы же летим навстречу верной гибели.