Дедушка стал моим первым учителем на музыкальном поприще. Именно он помог мне освоить гитару, барабаны, фортепиано, флейту. Потом, с течением времени, к ним добавился синтезатор, другие инструменты.
А пока я открывал для себя все новые и новые возможности музыки.
Вот у нас в доме оказался раненый орленок – у него было перебито крыло. Рана очень долго не заживала, несчастная птица буквально места себе не находила. Мы поили ее болеутоляющими снадобьями, мазали травмированное место заживляющими мазями, однако лечение не давало практически никаких результатов.
И вот, решив, что нечего терять, я особым образом «прослушал» бедного орленка. Мне стали понятны его индивидуальная мелодика и ритмика и произошедшие сбои. В течение нескольких дней я подбирал особую мелодию-камертон, чтобы вернуть ему здоровье. И когда все было готово, я в течение получаса наигрывал орленку «правильную» композицию на гитаре.
Меня поразила реакция птицы. Орленок нахохлился, прикрыл глаза и стал слегка раскачиваться в ритме звучащей мелодии. Что было потом? Очень скоро раненое крыло зажило, мой подопечный стал все больше двигаться, пробовать летать – ив конце концов улетел от нас!
Когда он взмыл ввысь, мне казалось, что вместе с ним к небу улетает мое сердце! Я был счастлив, ведь мне удалось, следуя дедушкиной модели, вернуть правильный ритм отдельно взятому объекту мира, а значит – и миру в целом!
Ликуя, я поспешил к дедушке и рассказал ему об исцеленном орленке. Он с нежностью выслушал меня и пожал руку:
– Ну вот, – сказал он, – ты понял главное о музыке. Я уверен, что со временем, когда уже меня не будет, ты сделаешь то, чего не смог сделать я. Это очень хорошо, что ты оказался таким способным учеником!
– Дедушка, ты что! – закричал я. – Ты не умрешь никогда! Ведь «правильные» вибрации музыки настроят тебя на нужный ритм. И даже если ты будешь очень-очень болеть, ты поправишься! И даже если будешь умирать, ты оживешь!
В ответ дедушка грустно улыбнулся, взял в руки скрипку и сыграл какую-то необычайно прекрасную пьесу. Казалось, скрипка смеется и плачет, любит и страдает, что-то лопочет человеческим голосом… Но вот произведение закончилось. Дедушка отнял скрипку от подбородка, положил на стол вместе со смычком и обнял меня.
– Дорогой Рушель, – сказал он, – сейчас ты слышал божественного Паганини. Но даже эта бесконечно прекрасная пьеса окончилась… Запомни, пожалуйста, ни одна мелодия не может звучать бесконечно, оставаясь сама собой, не теряя своих качеств. Так же и человеческая жизнь, которая тоже не что иное, как… мелодия.